Библиотека мира Цвета Ночи

Энтони, толкая колеса кресла руками, подъехал к небольшому черному цилиндру, торчащему из стены и усеянному множеством разноцветных диодов. Развернувшись к нему затылком, на лысой поверхности которого отчетливо выступала тяжелая бляшка электронного порта, он задел бесчувственными ногами пластмассовый стол и чуть не опрокинул пустой стакан. Чертова маленькая квартирка напоминала скорее ячейку, камеру хранения для одной единицы разумного существа, чем нормально жилье – места ровно столько, сколько надо, и ни сантиметром больше. Хорошо, что коннектор удалось вмонтировать в стену, оставив только разъем, иначе передвигаться в кресле по квартире стало бы невозможно.

Сквозь неплотные жалюзи пробивался тусклый свет – купол над сектором Стали оповещал своих жителей о занимающимся рассвете. Этого света хватало, чтобы обозначить очертания убогой мебели и серых неприветливых стен. Нужно было поскорей уходить в Сеть, пока не стало слишком светло и не пришлось любоваться на свою нору. Конечно, он бежит от реальности, но чем она лучше виртуального бытия? Искусственный свет, освещающий искусственный город, построенный его искусственными жителями.

Вытянув руку, Энтони дотянулся до кнопки музыкального центра, и в небольшой квартире грянула музыка. Стены не пропустят больше шума, чем положено, потому колонки надрывались на максимуме. После калека крутанул колеса кресла и ткнулся затылком в зияющую пустоту цилиндра, из которого вылезли тонкие как грифели пальцы и твердо обхватили его голову, зафиксировав ее в неподвижном положении. Из внутренностей машины протянулась игла, вошедшая в сложный комплекс электронный нагромождений,  запрятанный в его черепе, рядом с мозгом.

Мгновенная острая боль была скорее психологической реакцией сознания, потерявшего всякие привычные опоры и нормы, чем физическим ощущением. Это мгновение ты не существуешь, и мир так же не существует вокруг тебя. То есть мир есть, но здесь он наполнен безразличной ко всему темнотой и цифрами – бесконечным количеством цифр несущихся с невероятной скоростью во всех направлениях. Всего мгновение длится этот кошмар, а потом ты и мир вокруг начинаете расти. Сознание, отчаянно ища привычные образы, выстраивает их на новом месте, а Сеть благосклонно предоставляет каждому пользователю такую возможность. Каждый, кто погрузился с головой в эту паутину переплетенных разумов, воспринимает ее по своему – для каждого Сеть уникальна, она отражает сущность пользователя.

В теории, в Сети каждый и тебя самого видит по-разному, и хотя чаще всего общественный образ копируется с образа носителя, но если он не сформирован – визуализация происходит индивидуально для каждого. Энтони любил расспрашивать своих знакомых, кем он им представляется в их бессознательной интерпретации. Ответы порой говорили о многом.

Но сейчас Энтони выстроил свой образ так, как хотел он. Здесь в сети у него не было ног, которые в реальной жизни тянули его ко дну. Ниже пояса тело превращалось в голубоватый туман. Сегодня он не калека, а обворожительный джин, который может парить над просторами Сети. Эти ощущения гораздо лучше, чем искусственные ноги.

Два года он учился работать с прямым подключением, когда между сознанием и виртуальным миром не стоит материальная преграда – тело, а сигналы Сети поступают непосредственно в твой мозг. И он ничуть не жалел, что отказался от кибер-протезов в пользу коннектора.

Откуда-то из другого мира до него доносилась музыка, та, что он оставил играть у себя в квартире, которая уже освещена безжалостным искусственным солнцем, раскрывшим всю убогость его быта. Но сейчас он находится здесь и он должен работать.

Сеть нуждается в обслуживание в обоих мирах: все рухнет одинаково, если откажут чипы и сервера или, есть программы, наполняющие и обсуживающие пользователей, сойдут с ума. В задачу Энтони входила обязанность следить за своим сегментом сети: проверять работоспособность отдельных узлов, искать возможные неполадки в статических серверах, а главное следить за виртуальными программами. Невероятно, но эти программы могли существовать вне конкретного носителя, а распределяться непосредственно по сети. Чаще они были прикреплены к одному сегменту, который и обслуживали, но иногда они словно призраки слонялись по всем виртуальным просторам. С их помощью реализовывалось множество вспомогательных функций, а так же некоторые функции виртуального обучения.

Энтони скользнул по раскрывшемуся перед ним переплетению цветных линий и точек. Во время движения Сеть походила на свою структурную схему, но стоило остановиться или чуть  замедлить ход, как цветные узелки в паутине, начинали превращаться, принимая новые формы. Сознание формировало из миллиардов бит информации свою интерпретацию объекта. Безликий сервер, доверху наполненный информацией, начинал напоминать библиотеку. А небольшие точки стальных, которые находились в сети только посредством своих чипов, всегда оставались блеклыми силуэтами, в чертах которых нельзя было рассмотреть даже лица.

Конфиденциальность. Энтони - не Домен, которому позволено осматривать головы и мысли своих подданных, он – простой служащий, который только следит за программами. Говорят, в Трибунале у спецслужб есть коннекторы, напоминающие кресло врача, которое дополняет целая комната забитая вспомогательными процессорами, повышающая возможности погружения в Сеть. Наверняка они-то тоже могут наблюдать за ходом мысли своих подопечных… Но его старенькая машина не то, что в чужую голову залезть, она даже не сможет увидеть этого агента, пройди он рядом.

Медленно плывя по своему маршруту в поисках программы передачи файлов, которая стала иногда терять информацию, Энтони рассматривал проплывающие мимо, картины, вырастающие из монотонно горящих узлов.

Чаще всего большие узлы были скоплением сознаний - виртуальными комнатами, в которых активно шел обмен информацией, ощущениями между носителями чипов. Так роботы и киборги учились чувствовать и понимать неизвестные им эмоции и ощущения. Все это происходило бессознательно, такие ячейки создавались сами собой и чаще всего жили до тех пор, пока были нужны – ровно один сеанс. Энтони мог заглянуть внутрь этих узлов, сегодня ему попался даже концертный зал, в котором дюжина подданных Стали слушали произведения времен Империи. Такой «шпион» как Энтони не мог узнать какую именно сонату или концерт слушали в этом «комнате», но он мог перехватить ощущения испытываемые слушателями от этой музыки.

В его сегменте Сети находилось всего две нервно-электронные машины (коннекторы), но обе сейчас были выключены, а жаль. Искать неисправную программу было лениво, и, как всегда бывает практически на любой работе, Энтони всеми силами искал любой предлог для безделья.

На его пути то и дело встречались другие программы, которые выглядели как бесформенные туманности. Безмолвные и исполнительные: странно, что создатели Сети усмотрели в этом некий аналог со своим прошлым.

Энтони отклонился от маршрута и свернул к тупиковой ветки Сети. Этот тупик появился совсем недавно, буквально пару недель назад. Он выглядел так, будто линию прервали, вырвали кусок – узлы все еще думали, что связь есть и продолжали обмениваться информацией, которая проходя часть пути, натыкалась на обрыв, и уже с помощью все тех же исполнительных программ отправлялась к получателю в обход.

Сразу после нахождения аномалии Энтони сообщил в центр, но те вскоре прислали размытый ответ, пообещав разобраться с проблемой «в ближайшее время». Наверняка сейчас первоначально маленькое и понятное творение развилось в самодостаточную систему, функциональные моменты которой теперь в многом непонятны даже ее создателям. Центр разберется с этой неприятностью, только когда она перерастет в настоящую проблему, а так – работает и ладно.

А Энтони, несмотря на равнодушие начальства, продолжал наблюдать и изучать аномалию. Его сжигало любопытство – Сеть всегда работала безукоризненно, фактически та работа, которой занимается он, это только косметический ремонт. Сеть могла бы долгое время существовать вообще без ухода, в ней были функции к резервному копированию и восстановлению.  Потому возникновение такой аномалии явление крайне редкое.

Аномалия явно не была простым «незаживающим» обрывом – от узлов отходили линии, но они терялись в пустоте. Это место захватило мысли Энтони и он много времени просто наблюдал за тем, как одураченные биты бьются об обрыв и уходят другими путями. Ему казалось, что какие-то данные вот-вот перескочат на другую линию этого обвалившегося моста или вообще исчезнут в небытие, разорвавшего Сеть. Глупо конечно, но Энтони казалось, будто в той пустоте что-то есть.

Естественно, аномалию потому так и назвали, что она не подчиняется обычным законам. Как правило, если случался обрыв, из узла просто нельзя было выйти, а тут будто целый переходный узел был потерян. Или…он был спрятан.

Эта мысль не давала Энтони покоя, и он часами ждал когда, наконец, его параноидальная идея подтвердиться, и пустота испустить или «съест» хоть один бит.

На этот раз у него не было времени вести свой уже ставший привычным дозор, но навестить этот тупик для Энтони было необходимо. Он подлетел к самому краю обрывающейся линии – дальше была чернота, в которой не было ничего. Он протянул руки, но ладони уперлись в прозрачную стену. Так и должно было быть – именно так разум должен интерпретировать отсутствие всего. По этому же принципу оборванный узел закрывает свои бреши, но почему стена возникла здесь, оставив перед собой кусок паутины?

Вспомнив детские игры, когда они с друзьями играли в искателей сокровищ, с серьезными лицами обшаривая руками кирпичные стены, надеясь, что в любой момент  пальцы нащупают выступ, сенсор или отверстие, и перед ними откроется секретный ход, Энтони провел руками по идеально ровной плоскости. Странно было надеяться на другой результат – везде, куда он сумел дотянуться, была стена, отгораживающая его от пустоты.

Когда он, уже отчаявшись что-либо найти, собирался отправиться из ближайшего узла на поиски своей программы, мимо него в сторону тупика пронесся призрак одного из стальных. Это было странно – во-первых, находящиеся в реальном мире стальные были связаны с Сетью только посредством чипа и контролировать свое перемещение в ней не могли. Они блуждали сами по себе, направляемые вспомогательными программами к тем архивам, которые требовались пользователю в данный момент. Этот же призрак слишком спешил, и он спешил в тупик. И хотя все эти странности могли быть очередным порождением его одержимости, Энтони захотел посмотреть, как заблудший отголосок чьего-то сознания, обнаружив пустоту, разочарованно уйдет искать путь к нужному ему узлу другой дорогой.

И каково же было удивление Энтони, когда призрак, вместо того что бы развернуться, исчез в темноте безпространства! Он молнией кинулся туда и, с размаху врезавшись в невидимую стену… растворился в ней. Нет, этого не может быть, галлюцинаций внутри сети не бывает. Все это – лишь интерпретация получаемой информации его собственным мозгом. Но призрак не мог просто исчезнуть в нигде, если это, конечно, не колоссальное совпадение и носителя этого чипа не убили буквально несколько секунд назад, как раз в тот момент когда он «встретился» с невидимой стеной. Все это больше похоже на то, что стального туда затащили!

Очередной осязательный досмотр не принес никаких результатов – перед ним все еще была стена. Мозг Энтони работал, подстегиваемый вспомогательными мощностями его слабенького коннектора. Пощупать нельзя, обычное зрение тоже бесполезно… но можно попробовать увидеть это ничто в другом спектре. Все, кто могут видеть Сеть, пользуются ее индивидуально-материализованным обликом, но ведь есть еще и первичный – исходный код Сети. Говорят, Домен видит Сеть именно так.

Энтони конечно не Домен, но когда он не может с первого взгляда найти неисправность в бракованной программе, он смотрит и разбирает ее код. Было бы гораздо легче, если бы его машина была оснащена дополнительными вычислительными модулями, но и его полторы головы должно хватить, хотя бы для беглого осмотра.  

Заставив глаза смотреть в суть вещей, Энтони устремил взгляд в черную пустоту, зияющую на краю виртуального моста. Его ожидания оправдались – чернота ничуть не изменилась, но если раньше такая неудача могла его успокоить, то теперь у него были доказательства зловещей необычности этого места.

Тьма простиралась во все стороны, но было в ней что-то странное. Даже не в ней, а рядом – тоненькая струйка информации текла по краю оборванной паутины, вливаясь во мрак. Если бы не тщательный осмотр, Энтони никогда бы не заметил этого. А ведь это фактически ключ – там точно что-то спрятано, и теперь он попробует открыть тайник. Но придется поработать с кодом.

Это была сложная и кропотливая работа – найти лазейку, через которую что-то смогло затащить туда призрак стального. В том, что это было насилие Энтони и не сомневался: он не мог обосновать своего мнения, но все его ощущения говорили именно об этом. Словно древнее чудовище из Руин, ментальным щупальцем выманивающее свои жертвы в безжизненные развалины. Но какой аналог подобного монстра мог быть в Сети, идеальной и стерильной? Что ему нужно?

Неожиданно Энтони нашел решение и, используя найденный им логический ключ он немедленно вошел в логово к дракону.

Как он и предполагал, внутри находился скрытый узел, который в тоже время не походил ни на что другое. Да это было логово, уголок полностью извращенного виртуального пространства. Обычные узлы внутри себя имитировали обстановку и интерьеры, привычные для тех или иных целей. Но это была сюрреалистическая реальность, окрашенная во все оттенки крови. Пространство вздымалось склизкими стенами на невероятную высоту, где постоянно изменялось, принимая искаженные образы, извиваясь словно тело змеи.

Красная поверхность стен переливалась кровавыми красками, непрерывно менялась. Казалось, каждый сантиметр поверхности подчинялся свой собственной логике, вступая в конфликт со своими соседями и общей картиной. Постоянными оставалась только дюжина углублений, наполненных клубящимся мраком, внутри которого что-то копошилось и переливалось слабым сиянием.

Энтони попятился, пытаясь найти выход, но обнаружил, что вместо стены и пустоты, за его спиной, точно такой же извивающийся ад. Это только интерпретация моего мозга – напомнил себе он. Мозга, который хотел увидеть страшные тайны. Его желание сбылось, но ведь усилием воли он может преобразить этот кошмар, стоит только напрячь волю.

На мгновение картинка подернулась зыбкой рябью, но ничего не изменилось. Этот образ был закреплен исходным кодом и не поддавался изменению. Он был един для всех. Но кто или что могло создать такую комнату ужасов? Человеческое сознание не могло вообразить себе подобное.

- Ты прав, это всего лишь результат неудачных экспериментов с Сетью, – голос как будто раздался со всех сторон сразу, но не был похож на раскаты громы или рычание демона – обычный человеческий голос, – Спасибо, что нашел недостатки в системе защиты – внутреннюю безопасность я проработал идеально, но во внешней оказалась огромная прореха. Ты был прав, когда думал что здесь живут чудовища: их случайно создал я. Для того я и придумал эту клетку – отсюда они точно не выберутся. А теперь подойди и посмотри на них.

Глаза Энтони метались по уродливому залу, ища источник голоса, который, судя по всему, уже давно за ним наблюдал, так же как и он за этим тайным хранилищем – шкатулкой Пандоры. Эксперименты с Сетью, этот перестроенный ее сегмент, и возможность читать мысли – такое мог разве что Домен, но этого не могло быть. Но другой вариант был еще хуже...

Энтони не успел закончить свою мысль, как обнаружил, что не контролирует себя, и против своей воли направляется к ближайшей темной нише. По мановению злой воли мрак ушел из ниши, и Энтони увидел призрак стального, который и привел его сюда. На полу лежал прозрачный силуэт, а на нем громоздилось причудливое переплетение нитей. Оно запускало свои щупальца внутрь жертвы, которая на глазах начинала исчезать.

- Я хотел создать разум внутри Сети, а получился паразит. Но еще не все потерянно, возможно, ему так же, как и первым свободным роботам, требуется время и обучение на примерах. А теперь погладь его.

Энтони не управлял своим телом, он не мог раскрыть даже рта, а потому, когда переливающаяся нить проникла под его кожу, он даже не шелохнулся. С возрастающим ужасом наблюдая за действием одного из первых вирусов Сети, который начал поглощать его, ища в его разуме закономерности и логику, стараясь из его смерти вынести для себя что-то новое.