I
На улицах Города опять неспокойно. Было совершено еще одно нападение. На этот раз удару подвергся район Сити. Было обнаружено еще три жертвы. Полиция утверждает, что она вышла на след загадочной и жестокой банды, которую в народе уже окрестили Стаей. По жутким ранам, оставленным на телах жертв, ясно, что нападения совершают оборотни. Кто усмирит этих бешеных животных?
Майкл выключил телевизор, оборвав диктора на полуслове. Голова все еще нещадно раскалывалась, как после похмелья. Перед ним стояла чашка горячего кофе и какая-то разводная, легко приготовляемая фигня, вкусно пахнущая, но на вид совершенно отвратительная. Есть не хотелось, да и двигаться тоже. Любое движение отдавалось болью в покрытом ушибами теле, концентрируясь в огромной шишке на голове.
Очередное нападение, опять жертвы, а полиция и службы всех трех Домов бездействуют. Уже два нападения назад стало совершенно ясно, что это не происки какого-то конкретного Дома. Погибли представители всех трех сторон. Все силы брошены, что бы найти и уничтожить бан… стаю.
Да, именно стаю: Майкл был уверен, что убийства совершили животные. Слишком жестоко и слишком бездумно. Уже целый месяц продолжаются нападения. Майкл отметил на своей карте цветными булавками места, где находили трупы - конечно, тоже самое должны были сделать в полиции. И их не могло не удивить, что на карте вырисовывает ровный круг, почти завершенный, там не хватало всего пары точек.
В новостях говорили, что иногда так действуют маниакальные убийцы, сумасшедшие. Но Майклу, который был далек от всей этой дедуктивной мишуры, в этой древней как мир фигуре, виделась совершенно другое. Трупы не были съедены, только убиты и слегка обглоданы, а у некоторых было вырвано сердце, но все тела были брошены на месте преступления. Как будто стая хотела, чтобы их нашли. Как будто она метила свою территорию.
Круг. Кругами ходят волки, подбираясь к своей жертве. Вот и стая ходит по окраине Города, помечая свою территорию.
Майкл поежился от этих мыслей - он сам жил недалеко от границы Города. Простой учитель не может себе позволить шикарную квартиру поближе к центру. Но его страшила даже не сама возможность нападения - хотя перспектива столкнуться лицом к лицу с разъяренным зверем его не радовала - впервые за многие годы он случайно наткнулся на предмет своего исследования, которым занимался уже несколько лет.
Древние звериные культы. Любимое хобби, которое переросло в страсть. Казалось бы, что может привлекать обычного мутанта, вассала Дома Стали – воплощение разума и рационализма, в этих безумных древних культах? Майкл и сам не мог точно ответить на этот простой вопрос.
Да, это было лишь хобби, но сейчас, когда начались нападения и полиция, чтобы хоть как-то успокоить общественность опубликовала некоторые материалы по делу, сейчас Майкл почти потерял сон.
В начале месяца сразу после первого нападения полиции удалось отыскать «лежбище» стаи. Старый дом в трущобах, в котором хозяин за копеечную плату сдавал в аренду комнаты.
То, что удалось там найти, взбудоражило Майкла и заставило совсем по-другому посмотреть на все эти убийства. Но он сдержал себя от звонка в полицию, убеждая себя, что над ним только посмеются. Действительно, ведь тогда у него не было никаких доказательств.
Но сейчас, когда число нападений перевалило за дюжину, он был почти уверен в своей страшной догадке. Почти – это главное слово. Майкл за эту неделю уже несколько сот раз подходил к телефону с четким намерением набрать легкий номер и выложить все, несмотря на весь скептицизм, который непременно будет у офицеров, когда они его выслушают. Но он сможет убедить их… наверное сможет. Вот если бы у него были другие доказательства, кроме этой дурацкой картинки на карте и нескольких старых запыленных книжек. Если бы было что-то действительно стоящее.
Мало ли как оказался потрескавшийся от времени тотем в дрянном здании в котором ошивалась стая? Это еще ничего не доказывает, да и все остальные факты, которыми он хотел оперировать, могли быть лишь совпадениями.
II
Здание было точно таким, как его показывали по телевизору, и каким Майкл представлял его себе. Старое, тусклое с пустыми глазницами – окнами. Оно было втиснуто между такими же неприветливыми коробками, которые больше напоминали склады, чем жилые помещения. Гостиница, если ее можно так назвать, возвышалась над окрестностями на целых три этажа, словно местный король, гордо обозревающий свои владения.
Убогое квадратное здание в свете тусклых и грязных фонарей, казалось, шатается в своем узилище, и вот-вот упадет на проходящего мимо пешехода.
На крыльце, напоминающем разинутый, с вываленным языком, рот мертвеца, сидели несколько бездельников, лениво курящих дешевые сигареты. Их лица были чумазы, так же как их руки и одежда. А глаза под нависшим над ними лбом глядели на чужака подозрительно и враждебно.
Встретив таких в Сити, Майкл непременно запаниковал и даже, возможно, стал бы звать на помощь. Но сейчас он не в Сити, трущобы – прибежище самых низов. Он чувствовал, как сердце бешено колотится. А настойчивый голос разума твердит убираться отсюда. Этот истеричный голос не смогло заглушить даже ощущения тяжести на его поясе, где висел высоковольный шокер. Разве он помог ему, когда пару дней назад на него напали прямо на улице?
Майкл даже не смог разглядеть, кто на него напал – только резкая боль в области затылка и потом темнота. Очнулся он в переулке в холодной луже. Как и следовало ожидать, бумажника, телефона и часов на нем уже не было. Хорошо, что оставили документы и ключи. А ведь это вполне мог быть один из этих оборванцев. Работы в трущобе почти нет, а устроиться куда-то еще - у них просто нет для этого ни образования, ни возможности. Да и без покровительства Великого Дома им ничего не светило.
Как ни странно, мысль о Великом Доме и чипе, встроенном в его голову, немного успокоили Майкла, и он смог собраться, чтобы напомнить себе, зачем он сюда пришел и что должен был сделать.
Пройдя мимо курящей парочки, постоянно отдергивая руку от шокера, Майкл попал в приемную, где стояла стойка регистратуры. Точнее, это был небольшой стол, на котом стоял маленький, под стать столу, телевизор. За столом сидел потрепанного вида человек в застиранной футболке, с выпиравшим из нее пивным брюхом. За его спиной стоял шкаф, одной дверцы не было и можно было увидеть, как на стенке шкафа на ржавых гвоздях висят ключи. Мрачная пародия на гостиницу, не хватает только носильщика-калеку с культями вместо рук.
Подойдя к столику, Майклу пришлось несколько раз кашлянуть, чтобы владелец грязной футболки все-таки обратил на него свое внимание.
- Что нужно? – сказал он, покосившись на посетителя одним глазом.
- Я хотел бы осмотреть комнаты, которые снимала…банда. – немного замявшись ответил мутант.
Дождавшись рекламы, толстяк повернулся к гостю и придирчиво осмотрел его с ног до головы.
- Полиция уже все там обыскала, да и не было там ничего особенного, – он сплюнул на пол. – А ты вообще кто такой?
На секунду Майкла бросило в пот. Как он мог придти сюда, даже не подумав над таким простым вопросом? Но он сумел себя быстро успокоить. Обыск полиции был почти месяц назад и комнаты давно распечатаны – он не делает ничего противозаконного.
- Я репортер из News3. – соврал он и полез во внутренний карман пальто, чтобы достать несуществующее удостоверение, но, как он и предполагал, такого объяснения хозяину здания было более чем достаточно, и смотреть на ламинированные корочки ему совсем не хотелось
- Пять баксов, – сплюнул он.
- Пять? За что!? – от неожиданной наглости Майкл чуть не вскрикнул. – Я же там спать не собираюсь.
- А ты что думал, хочешь срубить денег за очередной дрянной репортаж про Стаю, а мне шиш с маслом? – толстяк улыбнулся ожерельем гнилых зубов, а потом добавил тоном заправского торгаша, который цену снижать не намерен, – Пять баксов - за осмотр.
Тяжело вздохнув, Майкл расстался с мятой бумажкой, но в душе он был доволен, что его нехитрый план сработал.
- Второй этаж, 216 комната. – крикнул вдогонку толстяк.
Только когда он поднялся по лестнице и администратор, если можно так выразиться, остался за спиной, Майкл позволил себя поморщиться и пару раз приложиться к бутылке минералки, чтобы смыть изо рта противный запах толстяка.
Майкл усмехнулся про себя. Настоящий везунчик. Родился мутантом, чей талант заключается в необычайно развитых рецепторах носа. Особенно актуальный талант в мире с технологиями, которые позволяют производить имплантаты, ничем не отличающиеся от его чудо-носа.
Для Майкла его нос всегда был проклятьем. Постоянно ощущать запахи, которые бьют в нос, как барабанная дробь.
Вот и сейчас во время короткого разговора у входа в мотель, Майклу приходилось терпеть ужасную вонь собеседника. Он чувствовал ужасный коктейль из гниющих во рту зубов, потного тела и грязной одежды. Здесь в трущобах запахи были особенно сильными, совсем не так, как в чистом и стерильном Сити, и Майклу стоило немалых усилий, чтобы сохранить лицо. Ему приходилось постоянно пить, чтобы смывать запахи, которые оседали на его языке, делая его похожим на ворсистый ковер из нечистот.
Поднимаясь по лестнице, ведущей на второй этаж, где находились те злосчастные комнаты, Майкла обволакивали новые запахи. Он чувствовал их отголоски еще в приемной, но с каждым шагом они усиливались.
Сырые обои, местами оторвавшиеся от стены, а местами заплесневелые. Запах насекомых, то ли тараканов, то ли клопов. Майкл чувствовал, как это зловоние сочится из миллионов маленьких дырочек в стенах, где они проложили свои ходы. Здесь пахло туалетом и болезнями, но не такими, какими обычно пахнет больница, где они смешиваются с медикаментами: тут воняло болезнью в чистом виде, без примесей.
Идти по коридору Майклу было все труднее. Сейчас он ненавидел свой дар, ему хотелось зажать нос рукой и убежать, лишь бы скрыться из этого проклятого места. Но он продолжал идти, минуя ряды дверей, растянувшиеся по обе стороны от него.
210, 212 – ему приходилось считать номера комнат, потому что они были не на всех дверях. Чем ближе он подходил к нужной двери, тем сильнее он стал ощущать новый запах, в той агонии ароматов, что наполняли это здание. Он чувствовал запах собаки, но не обычный, а яркий и едкий, усиленный его невезучим обонянием.
Майкл задержался на несколько секунд перед нужной ему дверью, на косяке которой еще были видны обрывки желтой полицейской ленты, которой обычно оклеивают место преступления. Запах животных был почти невыносим, и Майклу казалось, что если он отроет дверь, то окажется на пороге какой-нибудь норы, уходящей в черную бездну.
Собравшись с силами, он потянул за ручку, и дверь со скрипом отворилась.
Естественно, никакой норы не было. Майкл стоял на пороге обычной комнаты. О чистоте в этом «отеле» говорить было бы глупо, но по сравнению с тем, что Майкл видел, пока шел по коридору, эта комната была еще приличной. Возможно, такое впечатление создавалось тем фактом, что в комнате практически не было мебели, только какие-то обломки валялись на полу. Комната была гораздо больше, чем другие, и находилась она на самом углу дома.
Войдя, Майкл сразу обратил внимание, что комнату пересекают два шрама от бывших перегородок. Раньше здесь было три отдельных помещения. Он побродил по комнате, отрешенно пиная обломки мебели, силясь понять, что он хотел тут найти? Все важные улики унесла полиция. А судя по той готовности, с которой толстяк заглотнул наживку про репортера, за этот месяц он не первый, кто интересовался этими «апартаментами». Наверное, именно поэтому комнату так и не сдали заново – плата за осмотр была, как подозревал Майкл, больше чем арендная плата в месяц.
Глупо было надеяться, что тут что-то останется, кроме этого тошнотворного запаха. Да и что он намеревался найти? Учитель истории, возомнивший себя сыщиком. Майкл нервно рассмеялся над своей наивностью: кого он хотел обмануть?
Неожиданно он осекся, будто ему дали затрещину. Он дошел до дальней стены комнаты, она же внешняя стена дома. Что-то изменилось в комнате, несколько секунд Майкл не мог определить, что именно, но потом его осенило. Запах исчез, точнее он стал очень слабым. От куда-то била слабая, но настойчивая струя свежего воздуха.
III
Чутье не обмануло его. Он стоял перед входом в огромную нору, вход в которую был спрятан под одной из стенных панелей. Почему этот лаз не нашли полицейские Майкл не знал. Кусок стены, который тихо отъехал в сторону, когда мутант нажал на кнопку, спрятанную в глубине воздуховода, был не меньше пятнадцати сантиметров в ширину и абсолютно герметично прилегал к другим блокам, сливаясь с окружением. Майкл нашел кнопку по чистой случайности – больно контрастировал чистый воздух с вонью здания.
Лаз уходил вниз по узкой лестнице, спрятанной во внешней стене дома. В ширину он был не больше полуметра, и Майклу приходилось спускать боком, освещая себе дорогу с помощью подсветки телефона. Лаз проходил по всей стене, образуя «второе дно», он спускался на первый этаж и ниже. Вскоре кирпичная кладка стены сменилась бетоном подвала, но лаз так и не стал шире.
Спускаясь ниже, Майкл дрожал от страха и возбуждения. Это было самое большое его приключение, на которое он даже не рассчитывал, идя на этот осмотр.
Вскоре лаз кончился и Майкл подумал, что это тупик – пред ним была неровная стена пещеры. Но, спустившись еще на пару ступеней, он увидел, что это лишь карман, и за поворотом открывается огромное пространство пещеры, с теряющимися в темноте стенами.
Если наверху в комнате запах зверя был тусклым и смешивался с другими запахами, то по мере спуска он усиливался, набираясь сил. Когда Майкл ступил на каменный пол пещеры, его охватило чувство, что он вошел в клетку дикого зверя. Где-то в глубине было слышно, как тихо льется вода, наполняя пещеру сырым заплесневелым запахом.
Никакого освещения не было, и, поборов страх, Майкл стал медленно продвигаться вглубь пещеры, вновь используя телефон в качестве фонарика. Даже поставив яркость на максимум, телефон давал слишком мало света, но его вполне хватало, чтобы видеть огромные валуны и ближайшие стены.
Его шаги одиноко разносились под сводами пещеры. Первый признак того, что здесь кто-то жил, Майкл нашел спустя десять минут бесцельных блужданий. У одной из стен было странное нагромождение матрасов, подушек и листьев, вместе напоминающее огромное гнездо. Сейчас оно пустовало, но заброшенным, не смотря на всю грязь, оно не выглядело. Поежившись, Майкл пошел вдоль стены дальше, и уже через пару шагов тусклое свечение телефона вырвало из темноты обломки бетонных плит, густо покрывающих пол. Посмотрев наверх, он смог различить, как каменные своды пещеры резко переходят в рваные бетонные стены какого-то туннеля. Чуть дальше он нашел покореженные от времени и влажности рельсы. Их концы вздымались, будто для трамплина, и походили на жвала огромного жука, зарывшегося в песок. Видимо это был давно заброшенный туннель метро, который стальные использовали во время Войны.
Туннели эти тянулись под всем городом на многие километры, оплетая его, словно подземная паутина. Сейчас большая их часть была заброшена - во время Войны кровавые и светлые хорошенько постарались, чтобы сделать их непригодными для существования. Майкла пробила мелкая дрожь от мысли о том, что может сейчас прятаться в темноте этих тоннелей.
Безотчетно он обошел по кривой дуге зияющую пасть тоннеля и продолжил свое изучение пещеры. До сих пор все было тихо – из звуков слышны только его осторожные шаги и мерный шепот воды, где-то стекающей по стенам.
Наконец он набрел на цель своих поисков. Огромный длинный камень, доходящий ему до пояса, использовался как стол. На его бугристой, горизонтальной поверхности были расставлены пара высоких свечей и какой-то сверток.
Выудив из кармана спички, Майкл зажег свечи, осветив этот кусочек пещеры. Все его внимание было приковано к свернутой бумаге. Он чувствовал, что нашел нечто очень важное. От напряжения шишка на голове пульсировала, отдаваясь болью. Дрожащими руками он развернул на камне бумагу. Это была карта города. Точно такая же, как та, что висела у него в квартире. У него перехватило дыхание, когда он поднес телефон к карте, чтобы лучше рассмотреть ее. Точки опоясывали кругом окраины города, Майкл без труда совместил эти пометки со своими и понял, что это места нападения стаи. Но помимо красных точек - совершенных нападений - на этой карте были отмечены черные точки, которые должны были, по догадке Майкла, замкнуть круг. Но это был не круг. Множество черных точек образовывали спираль, уходящую к центру Города.
Схватив карту и упрятав ее во внутренний карман, Майкл поднял глаза и вскрикнул. Со стены на него смотрели два застывших в немой злобе глаза. Оскалившаяся морда оборотня топорщилась, и Майклу казалось, что она вот-вот разразится грозным рычанием. Это была огромная мохнатая голова, прикрепленная к вершине деревянного столба, выпирающего из каменного паза, так что казалось, будто оборотень завис в прыжке на свою жертву. Древний тотем почернел и потрескался от времени. А вырезанные на его поверхности символы пробудили в памяти Майкла такие знакомые образы. Это был тотем культа волка, исповедовавшийся вервольфами с начала времен. Культ Отца Волка. Руны и символы обозначали смерть, ярость, кровь и жизнь. Круговорот жизни, и конечное возрождение.
Майкл невольно попятился от нависшей над ним головы оборотня-исполина. И в этот момент он услышал тихое, но грозное рычание за своей спиной. Обернувшись, он увидел два горящих в темноте глаза. Он хотел закричать, но крик потерялся где-то в его легких. Парализованный гипнотическим взглядом, он не мог даже пошевелить ногами, не говоря уже о том, чтобы сорваться с места и побежать к спасительному лазу. В такое узилище оборотню ни за что не протиснуться, по крайней мере, Майкл на это надеялся. Но ноги налились свинцом, а рука отчаянно шарила по поясу в поисках шокера. Майкл не знал, что может сделать это «оружие» против вервофльфа, но ничего другого у него не было. В том, что это был именно оборотень, он уже не сомневался. Рыча и скалясь на колеблющийся свет свечей, опираясь, как горилла, на передние лапы, вышел покрытый серой шерстью сгусток ярости и злобы.
Майкл, не шелохнувшись, стоял, заворожено наблюдая за зверем, он сжимал в руке шокер. Взглядом он искал его глаза: говорят, что даже в зверином обличии оборотень сохраняет человеческий разум. Но в этих двух желтых огоньках не было ни капли разума. Это был зверь в его первобытном облике.
«Почему, почему он не нападет? Он вполне мог прыгнуть и изодрать меня на куски еще тогда, когда я его не слышал, – мысли проносились в голове Майкла с невероятной скоростью. – Он хочет поиграть со мной, как кошка с мышкой. Может он ждет, что я побегу, чтобы свалить меня, когда я буду в нескольких метрах от кармана?»
Зверь не нападал, он лишь медленно приближался, шумно втягивая в себя воздух. Он уже не рычал, но его морда топорщилась в злобной гримасе. Теперь их отделяло всего пол метра, Майкл мог дотронуться до грубой шерсти, если бы протянул руку.
Шшшшшрр – воздух с шумом врывался в легкие оборотня, чтобы потом вырваться через пасть зловонным облаком. Нежное обоняние Майкла уловило запах крови в этом дыхании. Ужасный запах крови и смерти, смешанный с запахом животной ярости.
Еще один шаг, и нос оборотня почти касался Майкла, а огромные челюсти щелкали в опасной близости от его лица. Нога Майкла задрожала, его нервы были натянуты, словно струна. И в этот момент, когда волк в очередной раз втягивал порцию воздуха, эта струна лопнула. Истошно завопив, Майкл сжал шокер, и ткнул им в глаза чудовищу. Электрические искры опалили шерсть, и монстр взвыл, отчаянно попятившись, размахивая перед собой когтистой лапой. Казалось, что от этого воя стены пещеры должны содрогнуться и обвалиться. Но крик лишь отразился от стен, и умноженных эхом вернулся назад.
Обезумев от страха, Майкл не помня себя, подскочил к ослепшему оборотню и ткнул искрящимся молниями шокером в выпирающий кадык. Когтистая лапа чуть не задела его, но ему чудом удалось увернуться. Истошно вопя, Майкл продолжал наступление, подгоняя пятившегося и скулящего волка в темноту.
Неожиданно верфольф потерял равновесия, споткнувшись обо что-то, и стал заваливаться на спину. Вокруг была темнота, и Майкл ориентировался по слабым всполохам света, исходящих от пробегающих по шокеру молний. В очередной вспышке он увидел, как оборотень падает на торчащую рельсу.
IV
Он не помнил, как добрался до дома. Он пришел в себя, только когда его дрожащая рука безуспешно пыталась поймать две последние таблетки успокоительного из белой пластмассовой банки. Первый проблеск разума заключался в том, что он догадался перевернуть банку, высыпав ее содержимое себе на ладонь. После этого он проглотил, не запивая, таблетки и рухнул в кресло. Так он просидел около часа, бездумно глядя в потухший экран телевизора.
Очнувшись, он еще раз проверил многочисленные дверные замки, цепочки и простенькую сигнализацию. Только удостоверившись в своей относительной безопасности, он проковылял в ванную. Левая нога надрывно болела, закатив штанину, Майкл увидел почерневший синяк.
Он умылся ледяной водой и взглянул на свое отражение в зеркало, подвешенное над ванной. На мгновение, лишь на мгновение ему показалось, что из зазеркалья на него смотрят два желтых глаза. Вскрикнув, он отшатнулся, и когда с дрожью в коленях посмотрел вновь, то увидел до смерти перепуганного, усталого, но нормального человека. Под «нормальным» он понимал, отсутствие шерсти на лице и руках. А вот в нормальности своего разума он уже сомневался.
Сейчас, находясь в своей привычной квартире, вдалеке от вони и ужасов нейтральных трущоб, все события этого дня казались ему дурным сном, приснившемся после чересчур сытного обеда.
Разум твердил, что это лишь сон, который нужно поскорее забыть. Но рука сама нащупала сверток во внутреннем кармане. С замершим от страх сердцем, Майкл вытащил и развернул карту. Ноги подкосились, и он рухнул на кровать.
Карта доказывала реальность прошедших событий, но разум, отчаянно цепляющийся за здравомыслие, искал опровержение ужасной реальности. Но все было против него. Карта, с отмеченной на ней черно-красной спиралью. Огромный синяк на ноге, который он поставил себе, убегая из жуткого подземелья. Чехол от шокера был пуст, потому, что…
Воспоминания черной рекой нахлынули на него. Он услышал свой крик и увидел, как пронзенный ржавой железкой оборотень тщетно пытается подняться. Он воет и скулит, и его голосу вторит крик Майкла, который как обезумевший бьет умирающего монстра шокером. Уже когда верфольф умер, безвольно повиснув на рельсе, он продолжает сотрясать его тело электрическими зарядами, погруженный в безумие и темноту. Потом, когда заряд батареи иссяк, мутант кинул в труп бесполезную коробку и, не помня себя от страха, побежал к узкому лазу.
V
Майкл взял отпуск, сославшись на плохое самочувствие. Целыми днями он сидел над картой из подземелья, всматриваясь в ее простой рисунок. Про плохое здоровье Майкл не наврал, чувствовал он себя скверно. Но жар и дрожь в руках были самыми меньшими неприятностями. Больше всего его тревожили сны, в которых он возвращался в злосчастное подземелье.
Каждый раз, просыпаясь с криком и в холодном поту. Он с ужасом озирался в полной уверенности, что на него смотрят два желтых глаза. После того мимолетного наваждения в ванной, он снял со стены зеркало, уверяя себя, что повесит его назад, как только закончится этот кошмар.
Да, он очень хотел, чтобы это прошло, и можно было забыть все как дурной сон. Забыть желтый свет глаз, забыть запах и беззвучный, но громогласный рык головы оборотня-исполина. Майкл, спустя неделю собравшись с силами, даже позвонил в полицию с просьбой еще раз обследовать здание отеля. Он хотел им сказать о кнопке в воздуховоде, о лазе и пещере, показать в качестве доказательства карту. Но язык стал ватным, а дыхание стало тяжелым и прерывистым, как при приступе астмы, и он не смог произнести ни слова.
Но даже над его просьбой лишь посмеялись:
- Обследовать эту дыру? – в трубке звучал голос офицера. – Мы там все обшарили и ничего не нашли. Да и сейчас это было бы проблематично. Смотри новости, парень. В этом клоповнике был взрыв газа, сейчас только завалы разгребают.
Не помня себя, Майкл медленно повесил трубку, в которой офицер еще что-то говорил. Майкл проклинал себя за слабость и за то, что он столько тянул. Ему чудилась когтистая лапа, разрывающая газовую трубу. Офицер сказал, что сейчас разбирают завал, они должны будут найти лаз, найти пещеру. Но какой-то безумный уголок в разуме Майкла подсказывал ему, что спасатели ничего не найдут, кроме куч кирпича и бетона.
Следующие дни Майкл провел в каком-то странном забытье, читая книги по культу Отца Волка, изредка прерываясь за тем, чтобы посмотреть очередной выпуск новостей.
Как он и предполагал, нападения продолжались, хотя жертв в каждой точке стало меньше, будто стая потеряла, свою значимую часть. Вожака? Но в любом случае, эта потеря не остановила их, и Майкл педантично помечал красным все новые и новые точки на карте. Спираль уже начала свой первый завиток.
Потом нападения пошли на спад, а полиция с уверенностью заявила, что сумела застичь стаю на месте преступления и убить большую часть животных (офицеры утверждали, что мыслящими существами этих чудищь назвать было никак нельзя.), и тем раненным оборотням, которым удалось скрыться, скоро тоже придет конец.
От этой новости Майкл смог, наконец, успокоиться. Уверенный тон полицейского в связке с двумя таблетками успокоительного, действовал на него умиротворяюще. Майкл прогнал кошмарные сны о подземелье, но на их смену пришли другие. Странные, но упоительные в своей свободе.
Они как волны теплого океана во время прилива, накатывали на Майкла каждую ночь, с каждый разом все больше погружая его в сладостные видения. Их можно было сравнить с ощущением, будто внутри тебя, раскололась капсула, и из нее по телу распространяется тепло и спокойствие. Майкл полностью забыл о злосчастной карте, к тому же нападения, как и говорил офицер, прекратились. Так же он почти не вспоминал о подземелье и огромной голове, венчающей страшный тотем. А если и вспоминал, то эти мысли уже не были окутаны пеленой ужаса. Будто время расставило все точки, и Майкл смог взглянуть на происшествие со стороны, отстранившись от лишних чувств и ощущений.
Оборотень уже не внушал страха, он представлялся как сильное и благородное животное, которое взяло лучшее от человека и волка. Таким зверем нужно было восхищаться. А исполинская голова даже в своей смерти была полна гордости и величия. Неожиданно для себя Майкл подумал, что это вполне мог быть Отец Волк. Первый оборотень этого мира, ждущий, когда сыны его закончат ритуал, и он сможет возродиться, как, и написано в многочисленных книгах, которые читал и перечитывал Майкл за последний месяц.
Полнолуние наступило с внезапностью и быстротой хищника. Оно скрутило Майкла приступом резкого озарения. Майкл первый раз за целый месяц вышел на улицу. Фонари горели тусклым ночным светом. Подняв голову и взглянув на небо, навечно затянутое тучами, Майклу хотелось выть от радости и свободы. Казалось он, наконец, обрел недостающую частичку себя. Мир, раньше полнившийся для него лишь множеством оттенков запаха, приобрел новые черты и формы. Запахи смешались со звуками, а звуки с движениями, колышущими воздух на многие километры. Майкл мог пощупать, услышать и унюхать мир в его целости.
Насколько же до этого момента он был слеп и глух? Но теперь он ожил и готов действовать.
Его мысли перекидывались с одной детали на другую, не давая сосредоточиться на чем-то важном. Сейчас Майкл чувствовал себя новорожденным, которой только познает мир. Все было настолько ново, но, в тоже время, предельно ясно. Знание было не засорено лишними эмоциями, деталями – осталась только истина.
Наконец свыкнувшись с новым ощущением мира и чувством собственного величия, мысли Майкла вернулись к теме, которую он считал для себя закрытой. Со всей ясностью он ощутил, приказ. Перед глазами воспылала карта черно-красным пунктиром. Незаконченная спираль кружилась, завораживая в своем танце. Приказ был предельно прост, как и все новое мировоззрение Майкла – нужно было закончить спираль. И он был рад исполнить приказ.
Возродить отца, чтобы воздать ему честь, а после чего покарать всех – и тех, кто угнетал, и тех, кто забыл, и всех других – пищу. Рот тут же наполнился слюной в предвкушении крови. А в голове возникло лицо.
Маара – хорошенькая учительница средних классов в школе, в которой он раньше преподавал. Да, она всегда была предметом его вожделений. Но время прятать свою страсть прошло. Какое счастье, что она живет в сотах, так как именно туда он и направляется. Счастье, радость и ярость переполняли его существо.
По пути он зашел в переулок, чтобы скинуть с себя вдруг ставшую тесной одежду. Дальнейший свой путь, он прокладывал сквозь тени, которыми полнился Город вечной ночи. Он опирался на руки, как горилла, ведь отталкиваться четырьмя конечностями гораздо удобнее, чем двумя.
Мысли о Мааре не мешали его мозгу осмыслять в новом ясном свете старые факты. Он вспомнил, как на него напали в переулке. Это не было ограбление, это была инициация. Его избрали, и сейчас Майкл был этому безгранично рад. Уже позже какая-то шпана вытащила у него из кармана бумажник и все остальное. Но сейчас его это не волновало.
Стая первого волка избрала его, подарила ему себя. Без нее он не может чувствовать себя целым. Его пресловутый дар нюхача наконец-то был на своем месте. Но вместе с тем, от мысли о стае у Майкла защемило в груди. Стаи почти нет, он чувствовал, что в городе остались лишь он и еще двое, один из которых еще не знает о своем даре, как не знал он. Все было просто и ясно, он соберет их и станет вожаком. Сильным и осторожным, который не повторит чужих ошибок.
Но сначала Маара.
|
