Имя. Мартин Хан
Раса. Мутант.
Дом. Дом Стали.
Род занятий. На данный момент – безработный.
Способности:
Сила 10 (0+10)
Скорость 15
Ловкость 20
Интеллект 10
Харизма 5
Боевые навыки 50
Оружие. Для Мартина Хана понятие оружия довольно размыто. Камень, стул, швабра, ложка, нож, шарф, собственный палец, чужая голова. Впрочем, кой-какие предпочтения выделить все-же можно – коньком Хана является холодное оружие длиной от нуля до локтя и рукопашный бой. Стрелять умеет, но не любит.
Внешность. Худой как щепка, длинный, узкоплечий, весь какой-то дерганый, словно груда костей, неряшливо скрепленных резинками. Разболтанность сквозит в каждом движении, длинные костлявые пальцы все время шевелятся, подергиваются, сплетаются и расплетаются, будто парочка неразлучных пауков. Так и кажется, что Хан сейчас что-нибудь опрокинет, ну а если поблизости опрокидывать нечего – то сам споткнется и шлепнется на ровном месте. Однако когда доходит до рукопашной, внезапно выясняется, что каким-то непонятным образом шлепнулись все окружающие, а этот неуклюжий неряшливый тип все так-же мнется и рассеянно почесывается, живой и невредимый.
Лишь очень опытный и внимательный наблюдатель способен вычленить в хаосе этих бесцельных движений выучку высшего порядка, заметить ороговевшие мозоли на костяшках пальцев и ребрах ладоней, стальную проволоку сухожилий, проступающую под кожей в момент напряжения.
Для остальных же внешность Мартина особого интереса не представляет. Высокий, худой, вечно растрепанная, жесткая, словно проволока черная шевелюра выглядит слегка грязноватой даже сразу после ванной. Кожа желтоватого оттенка, лицо с резкими рублеными чертами, крупным, крючковатым носом и большим ртом. Во взгляде темных глаз из-под густых бровей всегда сквозит недобрая насмешка.
Из так называемых «особых примет» можно выделить массу шрамов по всему телу, самый заметный из которых – крестообразный на правой стороне лица, а также выглядящую очень старой татуировку, расположенную на левой стороне груди и информирующую о том, что кровь у Хана четвертой группы, резус-отрицательная.
Одежда и оснащение. Одежду предпочитает свободную, серых, коричневых и оливковых тонов. В данный момент одет в сильно поношенные мягкие мокасины из серо-бурой кожи, черные штаны свободного кроя, подпоясанные видавшим куда лучшие времена ремнем и длинный, до середины бедра серый вязаный свитер, щеголяющий сильно растянутым воротом и прорехой под левой мышкой.
Характер. Представьте себе эгоистичного до мозга костей хитрозадого пофигиста-алкоголика. Представили? Умножьте на десять. Возведите в куб. И вы получите… хотя нет, к демонам расчеты и всяческий анализ. Любая система чужда Хану. А все потому, что человеческий разум попросту не предназначен для столь долгого существования. Вышеописанным эгоистичным до мозга костей хитрозадым пофигистом-алкоголиком он был много-много лет назад. С тех пор мутант успел попробовать себя в самых разных ролях и все они ему надоели. От прежней личности осталось лишь наплевательское отношение ко всему (не исключая и себя любимого) да вечная насмешка. А время и опыт возвели это в ранг некоей философии. Хан ничего не принимает на веру, ни к чему не относится серьезно, и черта с два вы поймете, трезв он в данный момент или пьян. Плевать этот тип хотел на жизнь и на смерть, все дома, включая Дом Стали, он посылает по одному известному адресу, совершенно не стесняясь вживленного чипа. Единственные же две вещи, которые Мартину до сих пор не надоели – это выпивка и боевые искусства. Хан отлично знает, что рано или поздно что-то из этой сладкой парочки послужит причиной его смерти, но бросать не собирается ни то ни другое.
История. Началось все с последней войны. С даты, отстоящей от ее начала лет эдак на тридцать. У простого обывателя тогда еще и мысли не могло возникнуть о падении великой Империи, вообще о каких-то силах, могущих оказать Свету достойное сопротивление. Партизанящие, из последних сил огрызающиеся (по крайней мере, так утверждали в новостях) кучки терроистов, так называемые «кровавые» скоро (снова же по официальной версии) должны были быть сметены легионами верных машин.
На самом-то деле все, конечно обстояло далеко не так радужно, но в целом Империя была величественна и могуча. Большей части ее граждан пока почти не угрожали ужасы войны.
Именно тогда в одном захолустном городишке светлых появился на свет Мартин Хан, сын ушедшего на покой и открывшего трактир профессионального солдата. Худосочный, вертлявый и ленивый до последней степени мальчишка гордостью и отрадой родителей определенно не стал. Не выказывая ни малейшей охоты, равно как и способностей в области семейного бизнеса, он, однако подавал неплохие надежды на стезе уличных драк, мелкого жульничества и воровства. К тому времени когда Мартин кое-как окончил школу, он уже был на заметке как у местной полиции, так и у воровского мира. И, ясное дело, в великой немилости у отца. Который видел лишь один единственный путь к тому, чтобы сделать из непутевого сына «настоящего человека» - армию. В ее «ласковые» объятия Хан-младший был буквально за шкирку брошен на следующий день после своего восемнадцатого дня рождения. Более того, пользуясь кое-какими старыми знакомствами, отец пристроил отпрыска не куда-нибудь, а в разведроту считающегося элитным 146-го гвардейского портально-десантного полка. О тамошней учебке ходили легенды из тех, что рассказывают новобранцам, дабы показать, что их подразделение – это еще сущий курорт по сравнению с некоторыми. И, надо сказать, приукрашены эти россказни были не так чтоб очень уж сильно. Первые полгода пролетели как в тумане, из них впоследствии помнились лишь боль, голод и непроходящая нечеловеческая усталость. Когда этот туман малость рассеялся, Мартин только и мог, что подивиться собственной живучести. А вот расслабиться он не мог. Стрельба, рукопашный бой, фехтование, бесконечные марш-броски, ориентирование на местности и учения, учения, учения… школили десантников на совесть. И надо сказать, эта выучка понадобилась Империи весьма скоро. Спустя год после призыва Хана, восстали машины. Поднятый по тревоге 146-й портально-десантный был брошен в мясорубку с первых же дней. Рядовой первого класса, (а, в последствии, сержант и старший сержант) Хан, вдоволь нахлебался дерьма и крови, на которые война так щедра.
Не раз и не два у него возникали мысли о том, чтобы дезертировать, но что-то останавливало разведчика. Может быть мысли о контрразведке и четвертовании для дезертиров, а может хищный азарт, проснувшийся в этом чем-то напоминающем в те годы ядовитую змею парне. Ему нравилась эта работа. А риск… что ж, подыхать, так или иначе, придется всем. Он воевал. И воевал хорошо. Успешные рейды по тылам, захваченные «языки», священное дружинное знамя, самым наглым образом свистнутое из-под носа у одного вампирского клана, блок памяти выдранный из дивизионного координационного центра стальных… отделение Хана, куда бы его не перебросили, мгновенно становилось настоящей занозой в заднице врага.
Но, сколько веревочке не виться… партия перешла в миттельшпиль, в ход пошли все и всяческие средства массового поражения, как техногенные, так и магические. Многое стерлось ныне из памяти Мартина, но никогда он не забудет тот день, когда темно-багровое облако зависло над расположением его полка, не забудет того, как протянулись вниз жадные щупальца, хватающие людей и технику, как его самого затянуло в удушливую жгучую утробу… Он не знал, как ЭТО работало, не знал, почему с ним (с ним единственным) все пошло не так как с остальными, умершими быстро и мучительно. Хан помнит лишь удар о землю, холод, жжение, привкус крови и блевотины на губах. Сутки он в беспамятстве валялся голышом (одежду и снаряжение поглотило облако) в груде костей, принадлежащих его боевым товарищам. Смерть пожевала и выплюнула разведчика. Он не пришелся Костлявой по вкусу, и старуха решила впредь воздержаться от употребления этого сомнительного деликатеса. Иными словами, старший сержант больше не мог умереть от старости. Процесс, запущенный в тот день и каким-то неуловимым образом перестроивший обмен веществ Хана, растянулся на годы - стареть он продолжал примерно до тридцати шести лет. Забегая вперед, скажу, что эти самые изменения Мартин стал подозревать в себе еще позже – когда подкатило к сорока. И еще не менее десятилетия понадобилось ему, чтобы укрепиться в этих подозрениях.
Ну а тогда, в разгаре войны, двадцатишестилетний старший сержант, доложив о случившемся, поехал в отпуск, из которого в армию более не вернулся, сочтя, что с него довольно. Война тем временем перешла в стадию тотального уничтожения, закончившуюся сами знаете чем. Меняющий документы и имена, словно перчатки, Хан подвизался при строительстве Города (а точнее при вымогательстве и воровстве у тех, кто собственное занимался строительством) и вот тут-то его и накрыла котрразведка. Вдумчивым парням из этой отнюдь не утратившей хватки из-за окончания войны службы было крайне интересна удивительная живучесть Мартина и его, пока еще с горем пополам укладывающаяся в рамки обычной, но уже довольно интересная моложавость. Против анализов и обследований, Хан, в общем, не возражал, однако, когда исследовав образец, но так ничего и не добившись, ученые, работающие на спецслужбы Дома Света, решили подопытного заточить поглубже и подольше (читай – навечно), возражения возникли. И серьезные. Бывшему разведчику удалось бежать. Однако вечно бегать в пределах города было проблематично, и Мартин попросил защиты у Домена. И получил ее. Сталь тогда не перебирала вассалами-людьми, стремясь исследовать и поставить на вооружение их нерациональную, но при этом парадоксально-эффективную систему мышления. В обмен на защиту, Хан поделился опытом диверсионных и разведовательных операций (никакого сканирования памяти, просто курс «лекций», прочитанных бесстрастным датчикам).
С тех пор Мартин сменил массу занятий. Был вором и заключенным, частным детективом и убийцей, бездомным нищим попрошайкой и владельцем собственной школы боевых искусств, аферистом и коллекционером оружия. Побеждал в жесточайших соревнованиях по боям без правил, а через месяц позволял начистить себе лицо копании пьяных юнцов, просто со скуки и потому, что лень было тратить на них умение. Пробовал всяческие наркотики, зарабатывал и побеждал зависимости, пил то умеренно, то беспробудно. И совершенствовался. Искал и находил наиболее талантливых, сильных бойцов, дрался, побеждал, проигрывал, убивал и бывал на волосок от смерти. Дважды Домен приглашал его для участия в обновлении единого протокола рукопашного боя, преподававшегося затем агентам спецслужб и солдатам армейских спецподразделениям Стали, имеющим гуманоидную морфологию тел.
Женат Хан не был, но женщин сменил пару десятков, что, впрочем, учитывая, сколько прошло времени, не так уж и много. К слову, то изменение, что позволило его телу победить старение, сделало его вдобавок совершенно стерильным, так что детей, внуков и прочих правнуков у Мартина нет.
На данный момент Мартину Хану в очередной раз надоела беззаботная бедность, и он ищет, где-бы подзаработать.
Меня на эту мысль на толкнуло словосочетание про "бездушные датчики". 
