1 
5 Способности:
Сила – 10
Скорость – 15
Ловкость – 20
Интеллект – 15
Харизма – 25
Боевые навыки - 25
По холодным окнам струились слезы ночных сумерек - дождь жалобно скребся коготками о тонкие стекла, умоляя впустить его в тепло. Однако в роскошном зале веяло прохладой, и лишь подергивающиеся огоньки свечей, рамой обрамляющих высокий потолок, напоминали о том, что существует ещё в этой ночи пылинки жара.
Сумрак ложился жирными мазками на воздух, сливался с грациозным танцем замысловатых теней, провозглашая себя императором замка. И тишина, махровая и таинственная, мудрая и свежая, столь привычная для здешних стен. Но раскололся сосуд беззвучия, разбился вдребезги о скрип огромных врат, рассыпался повсюду осколками. Пламя свечей недовольно поежилось, недружелюбно колыхнулось от дуновения свежего воздуха, и продолжило вечное танго с мраком. Негромкий шорох уверенных шагов побежало по стенам, оповещая всех и вся о новом госте…
Черной птицей силуэта он скользнул в сумрак, размеренно двигаясь вглубь, и остановился уже в центре зала. Замолк грохот закрывающихся за его спиной дверей, и тишина снова взошла на престол, непоколебимо и твердо уничтожая излишние шорохи.
Внимательно вглядываясь во мрак, он терпеливо выжидал, пока зрение привыкнет, пока найдет общий язык с неприветливыми тенями. Вот, наконец, показались очертания длинного стола, расположенного на несколько ярусов выше, за которым восседали… Нет, их лиц точно не разглядеть – освещение намеренно одело маски таинственности на силуэты, оставляя воображение в полной растерянности от свалившейся на него свободы. Что ж, он ожидал чего-то подобного. Цепкий взгляд выхватил из толщи мрака границы комнаты, скользнул по сводам и величественным колоннам, стражами остерегающим Совет.
- Назовите Ваше имя, - раздался спокойный и на удивление приятный голос. Странно, казалось, что в подобной обстановке голоса должны звучать на редкость важно и строго, чрезвычайно надменно и холодно. Вот это точно уже не по плану…
После короткого полу-кивка в знак уважения он решил дополнить сложившуюся тишину собственным голосом.
2 – Дезмонд Рэдгрейв, - всё ещё не оставляя попыток разглядеть лица сидящих перед ним людей.
- Ммм. Очень приятно, - конечно, в тихом голосе не чувствовалось ноток пламенного восторга от знакомства, но той учтивости, которой были переполнены слова, Дезу было более, чем достаточно. –Насколько я понимаю, Вы из дома Света?
- Неужели, по мне так заметно? – позволив почти незаметную усмешку, Дезмонд мгновенно посерьезнел, - Да, именно. 3- 4 Я – ведьмак из Дома Света.
- Понятно… - прозвучало как диагноз, будто повесили ярлык «Объект обследован». К тому же этот голос принадлежал уже другому человеку, крепкому мужчине весьма серьезной внешности. По крайней мере, такое впечатление складывалось из калейдоскопа скрывающих его лицо теней - С чем к нам пожаловали?
Дез слегка изумившись, изогнул бровь, и, не оставляя состояния некого замешательства, проговорил, - С добрыми намерениями… Наверное…
- Ну, это само собой, - теплая улыбка, казалось бы, не свойственная людям подобной внешности, развеяла напряжение ведьмака, - Я вообще-то про оружие спросил.
- Оружие? – Дезмонд бросил взгляд на эфес, предательски выглядывавший из полураспахнутой мантии, и властным движением хозяина выхватил меч из ножен. Сверкающая поверхность вспыхнула отраженным пламенем свечей, буквально пролившимся по ледяной поверхности и скатившимся по острым краям.
6 – Отличный меч – никогда ещё не подводил. Как говорится «Пока никто не жаловался», - любовно лаская взглядом своего друга, отметил Дез. – Без дизайнерских излишек и всяких там закорючек, удобен и функционален, - с невесомой улыбкой, - Ах, да… Заговоренный. Прекрасное оружие – нигде больше такого не найти.
- Что-то ещё?
Покрасовавшись, меч скрылся во мраке под мантией хозяина, а на свет выпорхнули два длинных кинжала. – Дружные ребята. Уж и не помню, сколько они у меня. Рукоятки изрядно потерлись, а вот острота никуда не исчезла – все такие же жала, - убрав оружие в специальные ремни за спину, Дез воззрился в полумрак, откуда слышались голоса. – Ну и, конечно же… - Ладонь ведьмака коснулась шеи и скрылась запазухой, но уже через мгновенье вынырнула с каким-то сияющим камнем, похожим скорее на замороженную медузу, - Герс, - сладостным шепотом голос разлился по залу. Светлые блики неторопливо гуляли по руке Деза, тонкими лучами освещая линии судьбы и жизни, выкраивая из полумрака тонкий шрам, рассекающий грубоватую кожу между указательным и средним пальцем. – в нем большая часть моей силы и почти вся моя магия. Но этого мне вполне достаточно, - уже совершенно серьезно проговорил он, снова пряча Герс под ворот.
Настраивая атмосферу на спокойный лад, тишина снова раскидала сети молчания, выдерживая необходимую в данных ситуациях паузу.
- Стесняюсь спросить, - Дез, не терпевший никогда провокаций на какое-либо его настроение или состояние, всегда ломал стереотипы непредсказуемостью, - Вы свечи экономите?
- Что, простите? – женский голос был преисполнен удивления, к тому же, его обладательница, должно быть, посчитала, что ослышалась.
- Темно тут. Конечно, мрак прекрасен во всех своих проявлениях, но не видеть собственных собеседников не всегда удобно.
- А знаете… Вы правы!
Вспыхнувшей радости Деза конец пришел достаточно стремительно – яркий луч прожектором рухнул на ведьмака, мгновенно ослепив его. Только белый свет, пробирающийся сквозь пальцы ладони, которой он старательно закрывает глаза.
- Так намного лучше, - не без иронии добавил голос.
Что за наглость, спорить с Советом?! Вот, получите, распишитесь!
Не забывая о достоинстве, Дез оторвал руку от лица, и волевым усилием заставил себя не щуриться. Хоть это получилось не сразу, результат был достигнут достаточно быстро. И Совет смог лицезреть его, Дезмонда Рэдгрейва, во всей красе. (если так можно сказать)
7-8 Темные, взлохмаченные ветром по пути сюда, волосы спадали прямыми прядями, но не касались плеч. Мужественные скулы и недельная щетина придавала образу какие-то дикие, почти первобытные черты. Однако в сочетании с тонкими губами и аккуратным носом зрелище не отпугивало, а было в чем-то даже приятным. Нахмуренные густые брови выдавали раздраженность Деза, чувствующего себя сейчас микробом под микроскопом. И казалось, что он похож на сотни таких же истрепанных небогатой жизнью и постоянной борьбой людей, столь же припудренный пылью городских дорог, столь же истерзанный злыми ветрами недобрых вестей. И всё это казалось, именно казалось. Но вот он поднял взгляд на суд, с неким вызовом и гордостью, и стало ясно - понять его почти невозможно. Яркие глаза серого цвета с тонкими вкраплениями изумрудного света струились жизнью, энергией. Но вместе с тем в них сквозила печаль, отстраненные, чужие даже для него самого эмоции прожитых лет. Сколько ему? На вид молод и свеж, хоть и выглядит уставшим. А в глазах опыт мудреного мужчины, крепкого духом и сильного волей. Зеленоватого оттенка теплая накидка чуть закрывает черную рубашку грубой ткани и кожаный жилет, перетянувший крепкое тело. Атлетом назвать Деза сложно – не заметно натренированных мускулов, да и ростом не особо высок; хотя и слабак из него не выйдет. Средний ростом спортивного телосложения молодой человек, выглядящий на несколько лет старше, чем ему есть на самом деле. Черные штаны заправлены в высокие сапоги со шнуровкой, отделанные меховой выделкой. На запястьях кожаные браслеты, на среднем пальце левой руки кольцо – серебряные ленты, забинтовавшие нижнюю фалангу изящным рисунком.
- Расскажите о себе, - весьма дружелюбно и с некоторым интересом в голосе промолвила девушка, чье лицо было хорошо освещено свечой, расположенной поблизости. И, несмотря на белый свет, бьющий нокаутом по глазам, Дез заметил утонченные черты её лица и причудливые тона приятной красоты.
- Да рассказывать особо нечего, - нет, в его словах не было и тени стеснительности смущенного юнца. Просто Дез не относится к числу тех, кто влюблен в свою персону, и терпеть не может самокопаний.
9 - И всё же… Какие качества цените в людях?
Дез был обезоружен, с каким изяществом простота вопроса сочеталась с тупиковой сложностью ответа на него.
- Чувство юмора и легкое отношение к жизни, - пожав плечами, ответил Рэдгрейв, - Терпеть не могу ноющих о трудностях жизни сопляков. Как правило они-то меньше всех и делают для улучшения своей жизни.
- У Вас много друзей?
- Слишком широкое понятие. Можно сказать, что весь город – друзья. Но в то же время друзей нет. Думаю, не стоит объяснять, как такое возможно.
- Весьма философский подход, - даже без улыбки на губах девушка выглядела сияющей, будто теплый свет разливался от неё.
При всей своей простоте и обезоруживающей искренности Дез не открывался ни на йоту. Любимая маска легкого в общении паренька почти приросла к коже, поэтому играть эту роль с каждым днем становилось все проще и проще. Скорее это вошло уже в привычку. Но по-настоящему откровенным он мог быть только наедине с собой. И вот тогда дождливое спокойствие обрастало непробиваемой шкурой печали, тогда движения были размерены и тяжелы, как у уставшего волка. И каждый день для него – нескончаемая вереница доказательств всему миру, что ещё полон энергии и чувств. Проще всего спрятать пустоту.
За вуалью грубости и непокорности в общении с некоторыми людьми он хранил симпатию и заинтересованность, за ширмой ценизма – романтику и нежность, за ненавистью – страсть. Быть предсказуемым – все равно что смертный приговор. Ведь тогда легко поддаваться на провакации, а значит, быть марионеткой.
- Большая семья? – раздробил тишину голос мужчины, сидящего по правую руку от красавицы.
- Признаться, не знаю, - с тщательно скрываемым выдохом, - Своих родителей не видел уже больше года. Конечно, буду рад, если найдутся родственники, желающие отметить меня в завещании, - грустный смешок.
- Что случилось с родителями?
- Да ничего, - Дез пожал плечами, - Живы, здоровы, - да, он знал это абсолютно точно – служанка не могла лгать, она слишком привязана к Рэдгрейву, чтобы обманывать, - Из дома я сбежал в пятнадцать. Переходный возраст и всё такое…
- Простите, а сколько Вам сейчас?
-Двадцать два. Понимаю Ваше удивление- переходный возраст должен бы уже закончиться. Так и есть, но возвращаться просто нет смысла.
10 - Почему Вы решили уйти?
- Цвет обоев не понравился, - достаточно резко оборвал Дез, не совладав с эмоциями, но глубокий вдох привел его в себя, - Кажется, что план моей жизни они создали как только я появился на свет. Все, абсолютно все мечты и желания, которые им так и не удалось выполнить в своей жизни, должен был реализовать именно я. Радовало только то, что мама не мечтала о балетной школе, а то пришлось бы мне пачку натягивать. Жили мы всегда просто и без роскоши. Как и все сейчас – говорят, время такое. Хотя, не знаю, верить ли в эти сказки – про существование какого-то солнца и берегов океана, были ли вообще это когда-то.
- Мы понимаем, воспоминания не очень приятные, но все же не пытайтесь увести нас от собственной биографии рассказами об экологической катастрофе – слишком уж банальная тема.
- Отец – кузнец, не помню его в добром расположении духа – всегда уставший, черный и злой как черт. Заработать для семьи достаточно денег никогда не получалось, поэтому с рассвета до глубокой ночи пропадал в своей кузнице. И каждый раз, как только на рынке мне покупали какую-то одежду, пусть самую дешевую и поношенную, мне вменялось в порок транжирство таким тяжелым трудом заработанных денег. Мама молчала, потому что не могла не понять отца. И каждую ночь, выслушивая его ругань, с трудом сдерживала слезы, причитая, что никогда нам не выбраться из этой нищеты. Я понимал их обоих, и жалел, как мог. Но это горе накапливалось с каждой секундой ежедневно, осознание беспросветного будущего давило. И всё бы ничего. В десять я уже работал с отцом и превратился таким образом в маленького чертенка-помощника властелина огня. Однако особого интереса эта работа для меня не представляла, поэтому и получалась не особо гладко. Вот тогда и понеслось – если за пять минут я не услышу, что я «Должен» сделать, каким я «Должен» быть, и кем я на самом деле являюсь, значит, я сплю. В общем, устал. Ну… Накатило, знаете ли. Бывает. Ушел без всего – даже еды не взял. Просто выскочил из дома, пока мама прикорнула, и решил не возвращаться. Что? Скажете, бросил, сбежал от трудностей. И будете правы. Этим же днем набрел на заброшенную цитадель – черные руины святости и надежды, раскрошенные камни и полуразрушенные колонны. Место мне понравилось несказанно. Оставалось найти источник еды. Вот с этой задачей я провозился достаточно долго – примерно до рассвета. Возвращаясь из города, я заметил, что к стонам ветра в моем новом жилище прибавился ещё невнятный шорох. Оказалось, что весьма живописное место приглянулось и вампиру. Эта тварь мирно посапывала на сохранившемся ярусе, куда я добрался с огромным трудом. Ну мы немного "побеседовали" о красоте здешних мест и о том, кому же здесь остаться. "Беседа" была долгой и весьма "приятной". Смылся я со своего места через полчаса веских доводов вампира, еле живой и жутко испуганный. Но наши не сдаются. Я целый месяц конопатился на каменоломне, чтобы добыть себе меч. Видимо, от "хороших" воспоминаний нашего разговора, гонимый тоской по моему доброму другу, я вернулся. В ту ночь ушел он. Правда, обещал вернуться. Оно и понятно – явно влюбился в меня, не хотел оставлять, долго же пришлось его уговаривать. Ну а дальше решил помогать тем, кому допекают эти твари. Да, я был убийцей, и я жил этим. Но, поверьте, радости от собственной охоты никогда не испытывал. Однако вскоре Дом Света призвал к себе и разъяснил, в чем заключается светлая сторона жизни. Тут и мои скромные способности в магии пригодились. Лекари ведь сейчас очень нужны - работы хватает.
Он замолчал. Так и не рассказав, что деньги от разнообразной работы постоянно подкладывал родителям. Да, он не хотел их видеть, после обретенной свободы возвращаться никак не хотелось. А вот желание отблагодарить теплилось в душе всегда. Теперь у них все хорошо – подлатали дом, завели прислугу. Правда, до сих пор пытаются найти сына. Казалось бы, в этом маленьком оплоте цивилизации, что остался ото всего мира, сложно потерять кого-то, но если этот кто-то умело прячется, следы уведут в разные стороны.
Так Дез стоял перед Советом, ожидая собственной участи, их вердикта – примут ли, возьмут ли к себе. Вроде старался быть искренним и честным… Но кто их может знать…
