Пролог.
Демоны из глубин преисподней разрывали на части мысли, мешая сосредоточиться и заполняя все ненавистью. Он стоит в одной из башен своего замка, где через единственную бойницу проникают лучи заходящего солнца. На его молодое лицо падает этот красный свет, а его тень стелется на причудливый рисунок, начерченный позади него. Тень медленно ползет и уже скоро окажется точно в нужном месте рисунка. Где-то в углу стонет бродяга, которого нашла стража. Он побирался у главной площади. Скорее всего, очередной проходимец, которые путешествуют из города в город, и живущие на подати. Исчезновение одного никто не заметит.
Руки графа были стиснуты за спиной, что бы ни стража, ни кто-либо иной не могли увидеть, как они трясутся. Сейчас в недолгие минуты перед сумерками демоны отступили, и он должен действовать. Породившая демонов черна я магия их и изгонит.
Граф начала на распев читать заклинание с каждым словом рисунок начинал светиться, а тень, заключенная в лабиринте линий начала выгибаться, стараясь отделиться от пола.
Бродяга завыл, не понимая, что происходит, но вскоре он перешел на крик: тень графа отделилась от своего хозяина и, поднявшись на призрачные ноги, шагнула к бродяге.
Ноги графа подкосились, и он упал на пол. Демоны умолкли, но вместо них он слышал ужасный, полный боли крик.
После полуночи стража отворила тяжелую дверь и еле смогла подавить возглас. Про их господина уже давно ходили зловещие слухи – сделки с демонами и занятия черной магией, но сейчас в маленькой комнате при тусклом лунном свете они увидел двух как две капли похожих мужчин, отличающихся только цветом волос.
***
Был полдень, но солнце не было видно из-за тяжелых туч, нависших над землей. Где-то вдали гремела гроза, а ветер дул на запад, значит, буря скоро доберется и до сюда. Кругом было темно, будто сумерки наступили раньше времени. И любой здравомыслящий путешественник, давно бы поспешил найти себе укрытие, пока гроза, которая обещала быть ветреной и яростной, не пришла на эти холмы.
Одинокий всадник, укрывшись плотным плащом, хмуро смотрел вдаль из-под наброшенного на глаза капюшона. Его большой белый конь, явно был боевой породы, а несмотря на темень можно было разглядеть, что на поясе у него висел меч. Это был не крестьянин или какой-нибудь заезжий купец. Хоть незнакомец горбился под тяжестью надетых доспехов, все равно во всем его виде чувствовались гордость и благородство.
Налево от дороги главной дороге уходила ухабистая колея, ведущая в небольшую деревушку. Если поспешить, можно успеть до начала грозы, но странник даже не посмотрел в сторону укрытия. Казалось, он даже не замечает нависших свинцовых туч, которые почти касались земли.
Взгляд воина был устремлен вперед, где вдалеке, посреди долины, находился монастырь. Это был центр местных земель, к стенам которого с окрестных холмов тянулись дороги. Говорили, что монахи хранят у себя древнюю реликвию, прикосновение к которой снимает с души все совершенные грехи.
Но не за отпущением грехов безжалостно гнал коня Картер. Давным-давно он совершил ошибку, за которую нужно расплатиться…только бы успеть. И ради этого он пройдет через все преграды. Главное - успеть.
- Чаша моя преисполнена…- тихо произнес Картер. – Помоги мне Господи.
Безумие, как червь, который неустанно подтачивает разум. Прокладывая ходы в сознании, оно может изувечить человека, разгрызть его на множество кусочков. Но если этому червю попадется сильная личность, то она может отгородиться от безумия, отделиться от него, надеясь, что сможет держать свою безумную часть души под контролем.
Но что делать, если однажды безумие поднялось из глубин сознания? От этой болезни очень трудно избавиться, не повредив при этом целостность личности. Но Картер нашел способ, он должен был найти. Граф ответственен за своих подданных. А безумный правитель – это одно из худших бедствий. Он смог побороть себя, но выбрал для этого неверный путь, и теперь он должен расплатиться за свою ошибку.
Когда он добрался до монастыря, разъяренная стихия уже хлестала по земле молниями, а тучи низверглись проливным дождем.
Ворота, несмотря на непогоду, были открыты. Воин слез с коня и, взяв его под уздцы, прошел во внутренний двор. Плохое предчувствие сразу охватило его, слишком тихо, и только ливень бьет по лужам и крышам. Лишь бы не опоздать. Бывший граф вытащил меч из ножен. Сталь сверкнула в свете молнии, ударившей где-то в холмах, окружающих монастырь.
Звать кого-либо было бессмысленно, поэтому воин завел коня в хлев, где в стойлах спала пара овец, и пошел к центральному зданию, которое заключало в себе главных храм, и помещения для монахов.
Странник переступил порог обители, и откинув скинув с себя промокший насквозь плащ, вошел внутрь. Лицо воина было сплошь исчерчено морщинами, но при этому оно сохранило острые черты, присущие молодым. Волосы были белыми от налета времени, но глаза светились все еще силой и решимостью. Это был старые волк, который, несмотря на годы, не потерял былой хватки.
Плутая по коридорам Картер, настороженно прислушивался. Но в монастыре было тихо, только раскаты грома отдаленно прокатывались по пустым помещениям.
Неожиданно до слуха воина донеслись какие-то звуки, напоминающие молитву, только голос молящегося был очень хриплым и вызывал дрожь.
- Чаша моя преисполнена. – Как заклинание повторил Картер. Он уже слышал этот голос много лет назад, он говорил, тогда еще великому Графу. Это был голос дьявола. Тогда он сумел его прогнать, но этого мало сейчас настало время убить его.
Картер вытащил из-за спины щит и вошел в главный зал храма. В ноздри тут же ударил запах восточных благовоний, курящихся с двух больших жаровен, стоящих по обе стороны от алтаря. А еще здесь витал запах крови. Скамьи, на которых раньше сидели монахи при прихожане, сейчас были перевернуты и поломаны. Повсюду виднелись следы битвы(или скорее бойни): в проходах лежали трупы монахов, многие из которых были не просто убиты, но и жестоко изувечены после смерти. По полу лужами растеклась кровь, а стены и колонны несли на себе зарубки от меча и кровавые следы мясорубки. А у алтаря, залитого кровью убитых людей, стоял человек, облаченный в черные как смоль доспехи. Его двуручный меч был прислонен к ближайшей стене.
Человек, подняв обеими руками чашу, толи молился, толи читал заклинание. Его хриплому голосу эхом вторили стены оскверненного монастыря. Закончив нечестивую молитву, воин опрокинул на себя чашу, в которой была кровь, и только после этого незнакомец обратил внимание на Катера, который с мечом в руке шел к алтарю, переступая через трупы монахов.
- Представляешь, я только что убил всех этих монахов, после чего изнасиловал одну из прихожанок. – сказал Картеру еретик, будто они были давними знакомыми. – Но я прикоснулся к этой чаше и…вуаля я опять чист пред ликом господнем. Вообще довольно полезная штука – пожалуй, прихвачу ее с собой.
Лицо незнакомца было покрыто мелкими шрамами, а левый глаз был с бельмом
- Пришло твое время Бес! – Закричал Картер и подняв меч бросился на противника.
Еретик увернулся от удара и отскочил к стене, туда, где ждал его меч: тяжелый длинный переливающийся багрянцем крови.
- А я надеялся, что ты придешь раньше. – улыбаясь, произнес Бес. – Тебе бы понравилась эта пирушка.
Картер с силой замахнулся на противника, но когда меч описал дугу, Бес ловко увернулся от удара, и меч ударился об пол, высекая сноп искр. Еретик оказался сзади рыцаря и, взяв инициативу в свои руки начал стремительную контратаку.
- Господь дай мне силы! – Тяжелый меч Беса колотил по щиту и мечу, Картеру пришлось полностью уйти в оборону, так как натиск противника был очень силен.
- Вот ты заладил. Выставляешь из себя белую овечку! – прохрипел еретик. – Как будто мне очень хотелось становиться таким!? Посмотри на этих монахов, вспомни все убийства. Это ТЫ совершил их! Не я.
На последних словах Бес поднял свой меч высоко над головой, что бы одним сокрушительным ударом пробить защиту Картера. Который, воспользовавшись моментом, нанес удар, открывшемуся противнику. Удар не достиг своей цели и лишь скользнул по черной броне. Зато мощный удар Беса отбросил оглушенного Картера к стене.
- Ты решил свалить все свои грехи на другого, но оказалось что этого мало. Они все равно остались. – Бес склонился над Картером, который тяжело осевшим у стены. Удар оставил глубокую вмятину на доспехе, и, скорее всего, добрался до тела. – Не ужели ты думал, что от своих грехов можно избавить темным ритуалом? Ты их только умножил, а еще искалечил другую жизнь. МОЮ жизнь!
Еретик с силой ударил, закованной в сталь, рукой по лицу на глазах старевшегося Картера. Теперь он выглядел как дряхлый старик, по старческой глупости нацепивший на себя доспехи. Дыхание его сбилось, а из уголка рта текла алая струйка, но он все еще упрямо сжимал в руках меч.
- Ты прав. Прости меня. – прошептал старик, но его слова заглушил очередной раскат грома, прокатившегося под высокими сводами монастыря.
- Что ты там бормочешь? – громко сказал Бес, как будто пытался подрожать грому, лишь бы не слышать Картера. – Молись своему Богу. Жаль, что ты с ним не увидишься, потому что тебе дорога прямиком в ад.
Из голенища сапога он достал нож, и наклонился над поверженным врагом, что бы закончить схватку. Но как только еретик оказался достаточно близко, Картер неожиданным рывком, в который вложил все свои последние силы, пронзил его мечом.
Изо рта Беса брызнула кровь, а кинжал безвольно выпал из руки.
- Да ты прав, грехи нельзя переложить на чужие плечи. Их можно только искупить. За этим я сюда и пришел. – Картер положил хрипящего в бессильной ярости Беса себе на колени, и его рука скользила по черным волосам. Рыцарь гладил своего врага, как будто тот был ему сыном.
- Ашкара Ин’предакт Накртар… - древние слова из Черной книги отражались от пустых стен монастыря и Картер почувствовал, как холод сильнее стискивает его сердце. Скоро они умрут, и заклятие умрет вместе с ним. Его грехи, его безумие вернется к нему и пусть он отправится в ад, зато тот другой пойдет в рай, потому что вся кровь лежит только на нем. Картер закрыл глаза, монотонно повторяя Слова, он возвращался в тот роковой день, когда принял неверное решение.
