Быть человеком
Тема: Поворотный момент Условие: В рассказе должна присутствовать смена ролей (в любой интерпретации).
Говорят, в последние секунды жизни перед глазами человека проноситься вся его жизнь – от первого до последнего вздоха. Я никогда не верил в это. Постоянно балансируя на грани, бросаясь на встречу опасности и засыпая с мыслью о том, что это может быть твоя последняя ночь, понимаешь, что тебе не хватает времени даже на то, чтобы жить, не то что поднимать в памяти древние скрижали собственной истории…
Но сейчас мир стремительно менялся для меня, ласковые тени щекотали кожу, свет становился неприятным и резким, страх невидимыми клещами сжимал сознание, медленно вытесняя из моей памяти остатки того, что делало меня самим собой. И эти воспоминания плавно проносились перед моими глазами, прежде чем затухнуть навсегда, оставив за собой безжизненную и холодную пустошь.
Кем я был… ?
***
-Кристофер Эдмунд ВанКлиф! – раздался строгий голос матери, и парнишка инстинктивно вздрогнул, роняя на пол тяжелый отцовский меч. Грозный окрик повторился снова, на этот раз – гораздо ближе, и мальчик засуетился, пытаясь понять, куда же ему спрятаться. В глаза сразу кинулся большой диван с заманчиво-широкой спинкой, однако достичь его юному рыцарю было не суждено. Дверь внезапно распахнулась, впуская внутрь молодую, стройную женщину с длинными, волнистыми волосами каштанового цвета и неестественно яркими, изумрудными глазами. Кристофер (а именно так звали юнца), одним быстрым движением вскочил в кресло, схватил свою деревянную фигурку и сделал вид, что играет. Мать осуждающе посмотрела на сына, на лежащий на полу меч и грустно вздохнула. На ее лицо упала мрачная тень, однако она мужественно улыбнулась, и пересекла комнату, намереваясь утешить мальчика..
***
… Тогда я уже знал, что мой отец погиб. Погиб, как и многие в то время – на поле брани, с окровавленным мечом в руке и именем Бога на устах. Прошев долгий путь от реки Святого Мартина до острых пиков Сумеречных гор, храбрый рыцарь пал при последнем приступе, когда до победы оставалось всего несколько часов. Люсии – моей матери, передали доспех и меч. Меч Эдварда ВанКлифа, одного из немногих людей на земле, кто был удостоен чести добавить к своему гербу знак ордена паладинов – увитый плющом меч, повернутый в форме креста. Этот же символ красовался и на меча. Его мече. Моем мече, ставшем орудием мести в моих руках…
***
(музыка для отрывка - Daniel Licht - Blood Theme)
… Одинокие факелы тускло освещали длинный туннель подземных катакомб. Каждый поворот вынуждал молодого воина замедлять шаги и сильнее сжимать рукоятку меча. Дыхание учащалось лишь затем, чтобы уже в следующий миг снова стать ровным и спокойным. Он был один, один в этом древнем логове Зла, где каждая тень в любую секунду могла обернуться злобной, гротескной тварью, движимой лишь жаждой убивать. Убивать и питаться…
Но в сердце юного воина не было страха. Ни капли. Отгоняя лишние мысли и чувства молитвой, он уверенно шел дальше – вглубь катакомб, где ждала его судьба. Несколько лет он выслеживал монстра и сегодня он покончит с ним – так же хладнокровно и спокойно, как он это делал раньше. Тот факт, что его отец пал от руки этого чудовища не смутит охотника ни на миг. Он просто сделает свою работу… Свершит свою месть…
***
… Презрев все запреты и приказы, я выследил и убил тварь. У меня был выбор – и я выбрал месть. После этого мне сказали, что я не могу стать рыцарем. Слишком много тьмы в сердце, которое должно нести свет. Совет принял решение отправить меня в далекий монастырь на краю имперских земель и лишить права на владением отцовским мечом… Этого я не мог позволить. Не знаю, как бы повернулась моя жизнь, если бы в дело не вмешался другой орден – не менее могущественный и известный. Я не знал никогда, что увидел во мне Кардинал, однако с того самого дня я стал инквизитором. Таких, как я, всегда боялись, не понимали и осуждали. Передвигаясь по всей Империи, именно мы боролись со злом внутри государства, уничтожая его во всех проявлениях , охраняя сон простых граждан и лавируя на грани человечности… Иногда наши методы казались жестоки и грубы, но редко когда они оказывались недействительны…
***
… Солнце нещадно палило изнеможенную землю, яркими всполохами отражалось от окон и роняло свои и лучи на небольшую городскую площадь. Впрочем, маленький поселок, который едва набирал сотню душ трудно назвать полноценным городом, однако своя ратуша, храм и изящно уложенные камнями улицы позволяли местным жителям гордо именовать себя не иначе как «горожане». И сейчас почти все они стояли на маленькой городской площади и напряженно следили за публичным истязанием. Каждый из них был человек твердых принципов и искренне верил в нерушимые идеалы церкви, которые, как им казалось, сейчас откровенно нарушались. Однако в памяти их еще жили Темные Времена, поэтому они, до поры до времени, терпели редкие визиты инквизиторов.
Они заявились в город еще утром прошедшего дня и сразу взяли след. Он привел их в дом местного портного – тихого, скромного мужичка, который спокойно проживал свой век за работой с женой и детьми. Однако сейчас он висел на деревянном помосте вниз головой, растянутый на большой дыбе. Его глаза, сверкающие под лучами солнца от обильно пролитых слез, были крепко сжаты, а уста быстро шевелились, бормоча то ли молитвы, то ли проклятия. Рядом с человеком стояли двое инквизиторов – один молодой, с роскошными волосами каштанового цвета и ярко-изумрудными глазами, а второй – намного старше, с большими грубыми руками кузнеца и откровенно лысеющей головой, и оба были облачены в серые балахоны.
Рядом с ними стоял палач, который, укрытий в черных одеяниях и скрывающий маской лицо, многозначительно постукивал пальцами по колесу, которое приводило в действие жуткий пыточный механизм.
Зеленоглазый инквизитор повернулся к своему лысеющему товарищу и холодно произнес:
-Повтори-ка еще раз церковный декрет брат. Мне кажется, он не вполне все понял…
«Брат» криво улыбнулся и, развернув свиток, начал:
-Именем Святой Матери-Заступницы Церкви…
Тем временем молодой инкивизитор едва заметно кивнул палачу и тот начал крутить колесо, вынуждая полуголого, окровавленного человека кричать и извиваться на дыбе, выкрикивать мольбы и проклятия… Толпа в ответ нервно загудела, но тут внезапно зеленоглазый махнул рукой и приказал:
-Снять его!
Двое солдат из серой гвардии быстро подошли к дыбе и сняли полуживого человека. Тот безвольно повис на руках у воинов и начал бормотать какие-то благодарственные слова, однако инквизитор лишь поморщился в ответ и крикнул:
-Тащите сюда сына!!
Мужчина взвыл, пытаясь вырваться из рук солдат, но те были наготове, не давая отцу вцепится в горло бессердечного красавца. Еще двое гвардейцев, на этот раз – в масках, уверенно втащили на помост молодого парня, лет двенадцати, и привязала его на дыбе. Толпа заметно занервничала, тут и там слышались гневные оклики, но молодой инквизитор, казалось, не обращал на это никакого внимания. Он поднял руку и вопросительно посмотрел на человека, все еще находящегося в цепкой хватке воинов. Тот продолжал упрямо молчать и гневно прожигать зеленоглазого взглядом. Лысеющий мужчина начал нервничать, краем глаза поглядывая на толпу, но его напарник и сам не спешил отдавать приказ о начале пыток. Вместо этого он нагнулся и начал шептать на ухо несчастного отца:
- Смотри внимательно. Готов ли ты рискнуть жизнью не только своего сына, но и тех несчастных, что сегодня погибнут от рук стражников? Готов ли ты ради сохранности жалкого демона пойти на все это? Кем был тебе этот человек, прежде чем скверна коснулась его души? Братом, женой, отцом? Кем бы он ни был, теперь это лишь жалкое исчадие ада, которое пойдет по трупам всех, кто тебе так дорог... Я спрашиваю в последний раз. Готов ли ты?
Мужчина зарыдал и замотал головой. Инквизитор медленно опустил руку и кивнул гвардейцам в маске, которые сняли мальчика с дыбы. Над толпой пронесся облегченный вздох, и она замерла, пытаясь услышать ответ портного.
-Я слушаю. - Резко сказал молодой мужчина.
-Это… Это… Стиви!!! – Сквозь рыдания прокричал человек и обессилено уронил голову на грудь.
-Кто такой Стиви?! – Непонимающе выкрикнул зеленоглазый. На помощь пришла толпа. Еще секунду назад она, услышав имя, погрузилась с абсолютную тишину. Она уже знала, что будет дальше, и не смогла остановить одинокий голос, выкрикнувший роковые слова:
-Его новорожденный сын…!
***
… У меня был выбор. Я мог бросить все и уйти. Возможно, лишится отцовского меча, возможно, прожить остаток жизни в бегах, возможно, умереть… Но я выбрал иной путь и мой клинок обагрился кровью младенца, одержимого демоном...
Предположительно одержимого. Как оказалось, демоном был отец. Старый, хитрый демон, который уже не одно столетие жил в этом городе, меняя тела, преследуя свою, никому непонятную цель. Я убил и его. Тот факт, что душу младенца, омраченную бесчисленными кровавыми ритуалами, спасти было теоретически невозможно, ничуть не облегчал мою боль.
Да, тогда, впервые за несколько лет я снова… Почувствовал. Ледяная стена, тщательно возносимая вокруг моей души пала лишь затем, чтобы пропустить еще один, решающий удар, который вновь заставил меня укрыться за стеной, которую больше уже никто не сможет пробить…
***
… Фрегат неспешно бороздил морские просторы, слегка покачиваясь на волнах, подгоняемый теплым южным ветром. Палуба была практически пуста, что весьма удивительно для такого огромного судна – лишь одинокая фигура виднелась у трапа. Завернутая в серый плащ, она казалась неестественной, загадочной, призрачной… Так рождаются легенды о кораблях-призраках, величественно бороздящих моря и океаны, вселяющие страх в сердца даже самых стойких моряков и вынуждающие изменить свой маршрут самых бесстрашных капитанов…
Но инквизитор был не совсем один. У его ног лежало мертвое женское тело, на лице которого навсегда застыло удивленное выражение, смешанное с болью, которое так свойственно тем, кто умирает от предательского удара в спину. Однако помимо удивления и боли в застивших глазах все еще читалось искорка… Благодарности. Как бы странно это не звучало. Именно такую благодарность испытывают смертельно больные, чьи муки прерывают одним быстрым ударом…
Мужчина не смотрел вниз, ему это было не зачем, ведь он видел ее перед собой в мельчайших деталях – видел раз за разом, видел ее последние мгновения… Их последние мгновения вместе… Видел свою занесенную руку с серебряным клинком, слышал ее последний вздох, последний удар сердца и … черную вспышку, громогласный вой и пять мучительных секунд, когда у него был последняя возможность спасти хотя бы душу падшей… У него был приказ, но у него оставался выбор… И он попытался нарушить приказ.
Громогласно выкрикнув что-то, молодой человек изо всех сил ткнул колом в самое сердце черной тучи, буквально в тот же момент как она исчезла, растаяв в тумане. Орудие выпало из его ослабевших рук. Успел…? Или… нет… ?
Инквизитор стоял на палубе, до боли в руках вцепившись в поручни. Его бледное, напряженное лицо, казалось, изо всех сил противится желанию повернуть изумрудные глаза вниз и увидеть все снова – наяву…
Минуты тянулись мучительно долго. Солнце неспешно опускалось за горизонт, окрашивая все вокруг – корабль, море, далекий силуэт гор в кроваво-красный цвет, будто бы подчеркивая трагичность момента и в тоже время – зло насмехаясь над мужчиной, который и без этого чувствовал… Нет, он уже ничего не чувствовал…
Инквизитор медленно разжал руки, отходя от края, изумрудные глаза сверкнули решимостью, лицо исказила презрительная улыбка и мужчина, не глядя, ногой столкнул тело в окрашенную кровью морскую гладь. Громкий всплеск, скрип двери, далекий раскат грома – все это случилось в один момент, будто бы напоминая о том, что вокруг все еще существует огромный мир, полный самых противоречивых созданий, вещей, идей… Но в следующий момент последний луча солнца сверкнул где-то вдалеке и мир вокруг погрузился во тьму, утащив вместе за собой сердце инквизитора…
Невысокий, лысый мужчина подошел к товарищу и молча остановился рядом. Вдвоем они стояли некоторое время, пока подошедший инквизитор не прервал мрачную тишину тихими словами:
- Ты не обязан был…
Но внезапно он остановился, замявшись, и добавил, указывая куда-то на запад:
-Буря идет…
Зеленоглазый мужчина равнодушно пожал плечами, но в его голове еще долго звучали зловещим эхом два слова: «Буря идет…» …
***
… Моя жизнь всегда сопровождалось бурей – смертельной, разрушительной, она беспощадно уничтожало любого, кто слишком сильно сближался со мной. Отец, мать, моя единственная любовь – каждый из них пал жертвой тех темных сил, борьбу против которых я веду всю жизнь… Война стала смыслом моего существования, и сейчас, смотря на все это со стороны, я не могу сказать точно – остался ли я человеком? Или … нет…
Всю жизнь я думал, что моя судьба – терять близких людей и сейчас, когда мой разум одурманен, а тело уже больше не сопротивляется яду, я ничуть не изменил своего мнения. Сначала все вокруг меня, затем – я.
Единственный человек, который продержался возле меня настолько долго, что я начал верить в том, что я ошибаюсь, был Рауль – мой первый и последний напарник…
***
(Музыка для отрывка - Daniel Licht - Epilogue/Bloodroom, "веселая часть" отвечает началу описания города и даже немного - второй его стороне. А финальный отрывок подходит под описание "третей" стороны города)
… Ночь мягко укутывала город, струясь невидимыми потоками по неосвещенным улицам и украдкой заглядывая в окна спящих домов. Теплый ветер приятно грел душу случайного перехожего, принося с собой далекие ароматы и приятные звуки. Под ногами тут и там мелькали разномастные кошки, чья жизнь в этот день только-только начиналась. Впрочем, это касается не только кошек – многие и многие люди сегодня вышли на улицу чтобы «начать жизнь». Ярко освещенные центральные улицы походили на огромных разноцветных змей, которые лениво кружились в безумном танце, извиваясь и переплетаясь между собой самым удивительным образом. Тогда как в большинстве городов их танец походил бы на концентрические круги, здесь он был гораздо более безумным, а все по прихоти некоего древнего, воспеваемого в легендах правителя и его верного архитектора…
Но у каждого города есть и обратная сторона. Некий метафорический огромный паук, который по ночам расплетал свою паутину, тщательно отхватывая весь город, улицу за улицей…
Бесшумные тени во мраке ночи, огромные фигуры, многозначительно поигрывающие дубинками за поворотом, незаметные и ловкие человечки, снующие туда-сюда в толпе, выискивая подходящую цель… Ночной город живет по своим законам. Здесь выживает сильнейший. И случайный перехожий, особенно если он один и у него в кошельке полно звонких монет, вполне может и не дожить до благословенного утра, заблудившись в многочисленных улочках и переулках, где тьма, кажется, становится особенно непроглядной, а местные жители хорошо усвоили один закон – меньше слышишь - дольше живешь.
Однако и это не все. Среди обыкновенных и хорошо знакомых каждому городскому жителю убийц, воров, разбойников и прочих всевозможных криминальных элементов кроется нечто куда более опасное – хладнокровные и целеустремленные монстры, дети Ночи. Бесшумно скитаясь по пустым улицам, или же отлавливая свою добычу в забитых тавернах, они одинаково опасны и неуловимы. Для каждого знающего человека это позволяет увидеть город в его истинных тонах, со всеми его гранями. Начинаешь понимать, что случайному путнику, заблудившемуся в мрачных переулках стоит боятся совсем не разбойников… Даже смерть от остро отточенного кинжала не сравнится с тем, что уготовано вам, попадись вы в руки одной из тех тварей, что бродят по городу и о которых вы, возможно, слышали лишь в детских сказках…
Инквизиция заставил их затаится, действовать скрытно и незаметно, стать неуловимыми… Почти…
По укутанным в тьму улицам шли двое. Если смотреть со стороны, ничего не выдавало в них инквизиторов – темные одежды, крепкая кольчуга, добротное оружие… Скорее они походили на разбойников, выискивающих очередную жертву. Они действительно искали жертву. Только немного своеобразную. Жертву, которая привыкла быть охотником.
Впереди шагал стройный зеленоглазый брюнет, в его руке покачивался меч, а сам он периодически останавливался для того, чтобы возродить в уме изученную накануне карту города и выбрать направление. Следующий за ним коренастый лысый мужичок поигрывал тяжелым топором и что-то бормотал о том, дескать, как они хорошо проводили время в той шумной таверне, пока брюнету вдруг не стукнула в голову мысль, что хорошо было бы отступится от плана, и напасть на логово сейчас…
Вооруженный мечом инквизитор не обращал никакого внимания на жалобы товарища – к ним он давно привык. Сидя в таверне и наблюдая за тем, как мимо проносится жизнь, ему внезапно пришло в голову, что почему бы не устроить внезапную атаку? Он не мог объяснить свой внезапный порыв, ему просто хотелось оказаться где угодно – только не там, где вокруг веселятся люди, не подозревая о той опасности, что буквально нависла у них над головой…
Старый храм приветствовал серых воинов ощетинившимися клыками горгульями. Древние изваяния, судя по всему, пережили многое. По легендам, они были даже старше самого храма – привезенные из-за морей во время крестовых походов…
Инквизиторы буквально чувствовали их – чувствовали каждой клеткой своего тела. На миг застыв в нерешительности перед маленькой дверцей в огромных, карикатурных воротах, они аккуратно вошли внутрь, готовые крушить и убивать… Однако внезапный свист погрузил мир во тьму и брюнет, до того как его сознание отправился вслед за зрением, успел услышать чей-то приказ:
-Лысого убейте. А этот нужен мне… Живым…
***
… Когда мрак окончательно рассеялся, я обнаружил себя в тесной комнатушке с одним маленьким окошком в потолке. Укус на шее горел огнем, а чужая кровь на устах неприятно холодила язык. Я быстро понял что со мной произошло… Парализованный, обескровленный, еле живой, я сидел в этой клетке практически день, безуспешно пытаясь перебороть яд, который стремительно менял меня, превращая в то, против чего я боролся всю жизнь. Вернее, подсказало мне что-то внутри меня, уже превратив. Да, теперь я монстр. Но не стал ли я монстром задолго до этого дня? Когда убивал людей? Когда убил ребенка? Когда сомневался, спасти ли мне душу любимой? Трудно сказать, когда именно я поменялся местами со своим главным противником, но это случилось уже давно, а сейчас… Сейчас кто-то просто формализовал мой новый статус.
Тихо скрипнула дверь моей камеры и мир снова погрузился во мрак…
… Когда я очнулся, первое, что я увидел, были звезды. Огромный небосвод, усеянный огромным количеством ярких точек самых разнообразных размеров… Неужели это и есть смерть? Но нет… Я не должен был умереть. Я не умер. Запахи, звуки, ароматы… Все это я еще чувствовал, но все это было каким-то… Другим. Не таким как раньше. Намного более ярким, намного более живым. Я чувствовал себя так, будто бы проснулся после долгих лет сна. И это было… Удивительно.
Легко вскочив на ноги, я захохотал и моему взгляду открылся ночной город во всей его красе – даже удивительно, как я раньше не замечал всю его уникальность и невероятную красоту…
Однако рядом был еще кто-то. Этот кто-то бесшумно нависал надо мной, мягко, но настойчиво намекая на то, что я не один.
Я медленно развернулся, и мой взгляд встретился с холодными и пустыми глазами вампира. Он открыл было рот, собираясь что-то произнести, однако внезапно…
… Человек резко махнул рукой и два арбалетчика одновременно выстрелили. Два черных, как сама ночь, болта пронзили с легким свистом воздух и с смертельной точностью вонзились в сердце вампиров. Человек, отдавший приказ, удовлетворенно вздохнул и начал спускаться по лестнице с крыши старого дома. Редко когда тебе приходит приказ от самого кардинала, да еще и вынуждающий тебя немедленно бросить все дела и исполнить его волю. Инквизитор не понимал, чем так важны были для его преосвященства эти жалкие твари, однако приказ есть приказ…
... Когда бездыханое тело инквизитора коснулась земли, на его лице еще лежала печать последних мыслей и совсем немного - удивления. Согласитесь, не каждый день вас убивают предательским болтом в спину...
Эпилог
Ночь снова брала свое, быстро и решительно вытесняя остатки солнечного света за далекий горизонт. Вновь на охоту выходили как люди, так и монстры. Вновь на одиноких улицах слонялись странные фигуры, слышались одинокие крики и грубый хохот.
Однако теперь ночь служила пристанищем для нового существа, вышедшего сегодня на охоту.
Для меня…
Тогда, когда арбалетный болт вонзился туда, где у любого нормального человека (и монстра тоже) должно находиться сердце – у любого, только не у меня, обладающего уникальной генетической особенностью, я думал что это конец. Но смерть не спешила наступать. Болт, обильно смазанный ядом, парализовал меня, и я лежал на крыше храма, ожидая солнечных лучей как избавления.
Но вместо смерти я обрел новую жизнь. Как бы это ни было странно, я снова стал собой, я почувствовал себя целым… Это было изумительно и… Удивительно. Подумать только, мне нужно было пройти столь длинный путь, стать монстром и… умереть, чтобы ожить снова, переродившись в крови и солнечном свете в нечто совершенно новое. Монстр я или человек? Сейчас я не могу сказать это точно, но мне кажется, что мы сами должны решать это. Неважно, что ждет меня там, впереди, к чему приведут меня мои поступки, я навсегда останусь верным тем идеалам, которые впитал с молоком матери – идеалам, от которых я всю жизнь столь тщательно отступал.
Да, я возьму судьбу в свои руки и сделаю свой выбор. Ведь это и означает – быть человеком…
