Ресурс временно закрыт.
Писать ни на форуме, ни в комментариях нельзя, но все материалы все еще доступны для просмотра.
Новый сезон игры будет проходить на другом сайте. Встречайте новое развитие сеттинга МЦН!
Если вы хотите узнать тайны прошлого темного мира, увидеть времена, когда планета еще не была окутана покровом темных туч и ощутить атмосферу средневековья - присоединяйтесь к нам!
Так же как пороки и злодеяния являются обратной, искаженной, стороной людской добродетели, заложенной в человека Господом, так страдания и несчастья, истязающие душу, проистекают из самой сущности человека. Прорастая из минувшего счастья, горе черпает силы и растет, преображаясь, уникально для каждого человека. Ведь несчастье одного человека, полностью уничтожившее его дух, применимо к другому может совсем не возыметь своего пагубного воздействия. Здесь играет роль восприимчивость личности, ее история и окружение, из которых она питает и формирует свои увлечения, любовь и страхи. Нет на Земле в точности одинаковых людей, даже близнецы внешне неотличимые друг от друга в душе, мыслях и поступках разительно отличаются. Но бывает, что схожие обстоятельства порождают схожие несчастья и душевные переживания у людей, попадающих в сети коварной судьбы, и тогда неизбежная разница между ними будет заключаться в поступках, которые последуют вслед за этим горем. Я начал свое повествование с этого абстрактного размышления, так как череда поразительных совпадений и невероятных событий, кажется, сводит меня с ума, и я не могу заставить себя писать о них. Я пытаюсь обмануть расстроенный разум, привести его окольными путями мысли к событиям, ввергшим меня в эту пучину безумия. Столешница и пол вокруг меня усыпаны скомканными листами бумаги – не удавшимися попытками исповеди. Возможно, это послание без адресата только попытка моего подсознания отдалить ужасный момент, когда я останусь наедине с самим с собой и осознанием моего выбора. А возможно, на страницах черновика моей души прячется ответ на пугающий вопрос, и возможность встреться с ним лицом к лицу, страшит меня еще больше. Так или иначе, я постараюсь начать эту историю с самого начала.
***
Известие о смерти господина Вильяма Эшара, скончавшегося тринадцатого февраля 18** года, чрезвычайно обрадовало меня. Я не желал ему зла, но его кончина была мне кстати. Мои отношения с женой, и без того напряженные, тогда достигли своего мыслимого предела. Наши скандалы стали слишком частыми и настолько громкими, что соседи уже не могли делать вид, будто они ничего не замечают, а мои слабые нервы едва справлялись с ежедневным стрессом. Потому гибель господина Эшера, жившего далеко за городом в обширном поместье, стала для меня спасительной возможностью оттянуть распад своего брака на неопределенный срок. Являясь душеприказчиком почившего, я собрал все необходимые документы и вещи и уехал в поместье, описывать имущество и, разбирая семейные документы, искать наследников покойного. За спиной я оставил все свои проблемы, надеясь, что за время моего отсутствия они решатся сами собой или я сам, вдали от их ежедневной тяжести, сумею найти ключ к решению. Подобно заядлому, но неудачливому игроку, крепко зависящему от своих нетерпеливых кредиторов, я испытывал облегчение и душевный подъем, полагая, что короткая отсрочка решит все мои проблемы. Перед моим внутренним взором виднелись солнечные дни будущего, и даже пасмурное небо, вечная морось, висящая в воздухе и обостряющая редкие приступы живущей в моих легких болезни, и долгая езда по расплывшейся от слякоти дороге не могли стереть их. Наверное, из-за этого неестественно приподнятого настроения я не сразу понял облик поместья. Я видел покосившийся сарай, стоящий в глуби разросшегося и одичалого сада, который едва ли отличался от затененного леса, высящегося за ветхим забором. Я видел старый фонтан у входа в усадьбу, на нем не хватало плиток, а те, что еще держались на остатках вымытого дождями раствора, были покрыты паутиной трещин; рисунок на керамической поверхности давно выцвел, а эмаль пожелтела так, что некогда красивый узор стал походить на мозаику из кусочков раздробленных костей. Центральное жилое здание имело такой же запущенный и брошенный вид, как и все вокруг; в стоячих водах фонтана отражался краешек поросшей мхом крыши; краска на колоннах и фасаде облупилась, обнажив неприглядный серый остов строения; ряд грязных, в блеклых разводах, окон походил на подернутые бледной пеленой зрачки мертвеца. Я видел все это, но отдельные картины упадка не складывались в моем сознании в законченный образ, который на любого другого человека должен был навести на самые мрачные мысли и настроения. Возможно, даже я смог бы тогда разглядеть в этом ужасное предостережение. Но я был полностью поглощен своими надеждами и мечтами, так несоответствующими, ни месту, ни случаю моего приезда в мрачное имение. Внутри старый дом выглядел опрятнее, но производил двоякое впечатление: пышное убранство старинной гостиной, столовой и спален резко менялось аскетичностью и одиночеством библиотеки и нежилых комнат. Не было ничего удивительного в том, что имение приобрело столь плачевный вид – в последние годы, дела господина Эшера шли неважно. Разорившись на неудачном вложении, он не мог поддерживать усадьбу в хорошем состоянии, борясь с разрушающей сыростью здешних мест. Оставшихся банковских сбережений едва хватало для достойной жизни с молодой женой вдали от города с его соблазнами и расточительством. Имение окружали густые леса и болота, добраться сюда было весьма сложно, потому и без того уединенный, даже замкнутый образ жизни, который избрали для себя супруги, не нарушали визиты соседей. У них также не было родственников, живущих достаточно близко, чтобы развеять уныние их добровольного заточения. Мне предстояла большая работа - в завещании не было четких упоминаний наследников, которым причиталось обширное имение, но существовал шанс найти их в семейных архивах. Подобная неопределенность обрадовала меня, она давала мне достаточно времени для душевного отдыха.
***
Первые дни я, наслаждаясь уединенностью и спокойствием, разбирал документы Вильяма Эшера, пытаясь найти в них сведения, которые смогли бы упростить стоящую передо мной задачу. В это время моим бытом занимался слуга, которого я взял с собой. Каждый вечер я писал письма Мэри, и хотя в них я ни под каким предлогом не касался наших ссор, чтобы не всколыхнуть в ее душе недобрые чувства, я заверял ее в своей любви и обещал вернуться как можно скорее. В тех строках я ничуть не кривил душой. Разлука пошла на пользу моему сердцу, с расстояния минувших дней я понял, что все наши ссоры были не больше чем следствием яркой любви и быстрой свадьбы, которую мы сыграли не более двух месяцев назад. Мы с Мэри просто еще не привыкли к обществу друг друга настолько, чтобы жить под одной крышей в сравнительно небольшой квартире. Я был уверен, что расставание также смягчило ее сердце, и когда я вернусь мы сможем все уладить, вернувшись к нашей счастливой жизни. Нам нужно было только отрешиться от докучливых мелочей быта, чтобы взглянуть на нас самих с новой, правильной, перспективы. Я писал эти мысли в своих письмах, которые из этой глуши на ближайшую почтовую станцию доставлял слуга, и я с нетерпением ждал, когда на них придет ответ. К тому времени я уже начал ощущать на себе тяжелое влияние сумрачной усадьбы: меня не пугало одиночество и уединенность, но я стал замечать за собой странную меланхолию, выливающуюся в долгие тяжелые размышления. Меня волновали такие темы, как судьба, рок и предопределенность наших поступков и следствий. В своих мыслях я связывал их с Богом, заложившим в нас истоки нашего характера, а, значит, и всех мотивов для поступков, которые являются булыжниками на мощеной дороге судьбы. Тогда я еще не знал, что очень скоро я окажусь в непосредственной материальной власти этих понятий, неспособный на сопротивление. Все началось с необычной находки в бумагах рабочего стола господина Эшера. Среди счетов и редких чеков из банка, я обнаружил тонкую потрепанную записную книжку. Ее картонная обложка была испачкана пятнами масел и других веществ, которые я не смог определить. На самих же желтых и истрепавшихся по краям страницах был дневник Вильяма Эшера. Его несчастливую историю я знал раньше, но это были только сухие факты, лишенные всякой плоти, иногда всплывающие на устах городских сплетников. Роковая любовь последовала для Вильяма сразу за его финансовым крахом. Никто не знал никаких подробностей о личности его возлюбленной, но, так как ни о каких богатствах речь не шла, общество скоро забыло эту историю, позволив возлюбленным спокойно жить вдалеке от их любопытных взглядов. Людские умы падки на трагедии и несчастья, наблюдая за которыми их собственные беды становятся не такими значительными, счастье же стороннего человека, как правило, оставляет сердца холодными и равнодушными. Именно из-за этой людской природы семейство Эшеров не привлекало внимание города вплоть до роковых событий, произошедших полгода назад. Известие, что леди Эшер сбежала из дома с каким-то матросом, подрабатывающем в имении разнорабочим, всколыхнуло интерес публики к бедному дому. Но все происки газетчиков не увенчались успехом – сбежавшая парочка будто растворилась в прибрежном тумане, а убитый горем Вильям не мог и не хотел давать людям пищу для пересудов. Следующей и последней новостью из рокового места стало известие о смерти брошенного мужа. Письмо, сообщившее меня о необходимости моего визита в имение, говорило, что господин Эшер скончался из-за несчастного случая на конной прогулке. Этот набор фактов оставлял публике широкий простор для фантазии, но все ее домыслы были далеки от реальности. В этом я смог убедиться из дневника, где ровный почерк открывал сокровенные тайны чужой души. Столь грубое вторжение в личные мысли покойного я оправдал необходимостью проверить все возможности для обнаружения наследников (ведь в их поиске я не продвинулся ни на шаг), но позже повествование захватило меня, а совпадения, которые я стал находить на страницах записной книжки, наполнили душу суеверным трепетом. Брошенные комнаты дома, которые я, поглощенный работой, практически не замечал, преобразились, наполнившись множеством новых живых деталей. Все имение теперь приобрело свою целостность, наконец, я увидел всю тягостную атмосферу мутным облаком расползшуюся по его территории. После этих открытий я точно стал одержим. С потертой книжкой в руках я ходил по дому, находя в нем застывшие напоминания минувших дней, о которых было написано в дневнике: недостающая сервизная чашка, следы разбитого стекла, оставшиеся на лакированном паркете, неровно стоящая книга на стеллаже. Все эти незначительные детали обрели для меня новый смысл. Мое растревоженное воображение, опираясь на следы времени и скупое описание дневника, рисовало завораживающе реалистичные картины. Дом начал полниться призраками, я почти слышал их голоса, так как легко представлял, о чем они говорили. На протяжении нескольких дней я не мог вернуться к работе, бродя по туманным тропам прошлого мрачного дома. Я плохо спал и неохотно ел, мой ум заболевал, пропитываясь заразной атмосферой сырости, в которой легко прорастали семена чужого горя, ведь оно было так близко мне. Семейная история Эшера полностью повторяла мою собственную, хотя, наверное, правильнее было бы сказать, что это я шел по его следам. Скандалы и ссоры стали возникать слишком часто не имея на то никаких причин. Я почти слышал грубые крики, сквозящие меж убористых строк, я видел, как разлетается фарфоровыми искрами разбитая посуда, даже холодное молчание, повисающее в воздухе, не утаилось от моего внутреннего взора – все это было слишком реально, и слишком знакомо мне. Я понимал Вильяма, его непонимание и неприятие происходящего, бессонные ночи самоанализа в попытках найти прогнившее звено в событиях, которые породили этого хаос. Я как будто читал собственные мысли, и это пугало меня и завораживало. Наши жизненные линии были так похожи, что я с отчаянием искал отличия, точно они могли унять мой страх или что-то изменить в моей жизни. Единственной разницей между нашими судьбами я усмотрел в формальной причине разлада. Но она была настолько незначительна по своей сути, что я не мог успокоить душу только ею. Если у меня она являлась моей страстью к картам, то проклятьем Эшера стало мистическое занятие алхимией. Но эта разница не имела значения – карты ничем не отличались от занятий мистикой, являя собой не конкретную проблему, а только повод и отправной пункт для ссор. Настоящая причина лежала гораздо глубже, но ни я, ни Эшер не могли ее ухватить, продолжая бесполезную борьбу с силой, которую мы не понимали. Причина моей одержимости и моего страха была довольно очевидна, но тогда я боялся произнести ее вслух, точно услышав свое имя, страх мог материализоваться. В отличие от своей жизни, конец истории Вильяма Эшера я знал. И хотя я намеренно не забегал вперед, чтобы посмотреть развязку на страницах дневника, я все равно знал трагичный финал: его жена сбежала, а он умер в одиночестве. До сих пор дневник в своем повествовании не отходил от событий, в которых я без труда усматривал параллель своей жизни. А мистических страх, подпитывающийся каждым новым совпадением, подсказывал, что мой конец должен в точности повторять историю Эшера. Но что меня страшило больше - собственная смерть или предательство жены? За все время своего заточения в усадьбе я так и не получил ни одного ответа от Мэри, но моя любовь к ней не угасала. Наоборот, окунувшись в пучину страшных совпадений, моя душа разрывалась. Одна часть стремилась прочь от проклятого имения, она хотела прижать Мэри к груди и обещать ей все что угодно, лишь бы в наш дом вернулось счастье, и если бы ко мне пришло хоть одно письмо из города, клянусь, именно так я бы и поступил. Но другая часть моей души, загипнотизированная событиями, происходящими вокруг и внутри меня, упрямо желала остаться и узнать все подробности жизни и смерти господина Эшера.
***
Словно туман из чащи леса подкралась ночь, поглотив все вокруг в свое чернильное нутро. Тучи скрыли звездное небо, но глядя в окно, я все равно вижу очертания деревьев и обветшалого фонтана. От земли и фасада здания исходит фосфорицирующее сияние, придающее этой зловещей ночи мертвенный оттенок. Я едва справляюсь с дрожью в руках, но она вызвана не суеверным страхом перед темнотой и одиночеством, причина моего волнения в строчках, готовых сорваться с кончика пера. Перечитывая уже написанное, мне хочется разорвать листы – мне кажется, что я и так уже сказал слишком много. Недосказанная часть истории горька и очевидна, но я не могу остановиться. В моей душе слишком много теней, чтобы я мог оставить их в себе. Будущее формируется из наших поступков, каждый из которых тянет за собой целую нить следствий, результаты которых мы не можем предугадать. А наши поступки? Они состоят не только из характера, мотивации и стремлений, мне кажется, в минуты, когда рок заносит свой меч над головой, во многом наши поступки определяются ожиданиями самого человека. Где-то в темной глубине души мы жаждем той или иной развязки, мы хотим реального подтверждения того, что наша фантазия не ошиблась. Спустя два дня после того как я нашел злополучный дневник, слуга наконец доставил мне письмо от Мэри. Стоит ли говорить о содержании этого письма? Моя жена, моя дорогая Мэри, бросила меня, сбежав вместе с нашими небольшими сбережениями. Когда я читал те строки, она была уже на борту корабля, несущего ее вдаль вместе с каким-то офицером. Я не хочу говорить о тех чувствах, что словно стая голодных волков разрывали мое сердце. Я страдал, как еще никогда в жизни. Рухнувшие в миг надежды, осколки фантазий, счастливой мечты острыми лезвиями терзали меня. Но острее всего резало осознание предательства, совершенного за моей спиной. Я выглядел бледной тенью самого себя, уже подточенный пагубной атмосферой имения. Даже не знаю, как бы я повел себя в других обстоятельствах, но здесь среди стен уже повидавших подобное горе, я быстро нашел силы скинуть с себя бездейственную апатию, ища успокоение в действии. Мэри убила ту часть моей души, которая рвалась прочь из дома Эшеров. Теперь все что оставалось от меня - это стремление познать тайну двух поразительно похожих трагедий. У меня в руках был испачканный алхимическими реагентами дневник и письмо моей жены, еще хранящее запах ее духов. Я встал на след призрака с новым рвением и слепым упорством, будто на последних страницах дневника находилось решением моих проблем. Как и раньше чувства, излитые Эшером на бумаге, полностью повторяли мои собственные. Они успокаивали меня, но в тоже время и пугали, как отражение в зеркале, повторяющее твои движения, но внешний вид которого ужасен. Да, несмотря на давящее горе, отчаяние и сохранившуюся в нем любовь, Вильям стал походить на монстра. В дневнике он бредил о мести, о тайных формулах, которые помогут ему восстановить справедливость. Его мысли путались, перепрыгивая с одной темы на другую, и я не мог уяснить их сути. Но я понимал его смятение, понимал хаос, творящийся в его душе. Меня пугали его страшные признания в желании мстить предавшей его супруге, но не из-за их ужасного последствия, а из-за того, что в глубине души я сам разделял это рвение. На последних страницах Эшер в подробностях расписывал алхимические формулы и заклинания. Ужасные и древние, в которых он зовет в свои помощники саму смерть. Он говорил об успехе, о завершении страшного аркана и близости праведной мести. Но я, следуя его словам так и не нашел таинственное место ритуала. Дневник закончился, а я остался без ответов на свои вопросы, одинокий и потерянный. Но зная тайные мысли покойного Эшера, я не мог поверить, что его отчаянное безрассудное стремление могло закончиться случайной смертью на конной прогулке. Я проникся его мрачным желанием, и я поверил в мистические возможности призрачной науки, которую он исповедовал. Моя душа не знала покоя, требуя знать развязку. Сопутствовала ли удача Вильяму или все его рассуждения о потусторонней материи лишь вздор безумца, потерявшего разум от горя?
***
И хотя я позже открыл тайну смерти Вильяма Эшера, это знание не принесло покой моей душе. Оно еще больше растревожило ее, ввергнув в пучину страха и смятения. В своем повествовании я подхожу к самому главному, к самому страшному, к своему выбору. Сердце болезненно сжимается в груди, когда я думаю о нем, но рок темной тучей висит надо мной, а призраки моей жизни безумно воют рядом, подгоняя меня. Прошлой ночью была гроза, чьи раскаты сотрясали дом до самого его основания. В ярком свете молний с дневником и свечой я как безумный метался по комнатам в поисках следов пентаграмм и алхимических знаков. Вздрагивая при каждом ударе, я ползал по полу, пытаясь найти стертые следы или запахи. У этого дома слишком хорошая память, чтобы он мог так легко позабыть целью, которую его хозяин преследовал последние месяцы своей жизни. Наконец, я обнаружил тайный ход, скрытый за книжными стеллажами, каменные стены которого уходили под землю к основанию имения. Среди древних камней, на которых в неярком свете свечи я различал кельтские узоры, находилось место, обустроенное Эшером для его темных экспериментов. Небольшие шкафы с колбами и реагентами, столы, чьи доски хранили последствия едких соприкосновений, таблицы и непонятные формулы, свисающие с каменных стен – все это обрамляло центр обширной пещеры, где была начерчена пентаграмма. Ее я узнал сразу – точно такой же рисунок был на последних страницах дневника, без сомнения именно здесь Эшер собирался проводить свой ритуал мести. Но кроме этого я обнаружил новые свидетельства поглотившей меня истории. Черные свечи на лучах звезды были не тронуты огнем, а в центре круга не было капель крови. Все приготовления завершены, не хватало только крови взывающего и яростных слов заклинания. Но что остановило Эшера? Я не мог поверить, что случай помешал ему, это предположение было настолько нелепо и бессмысленно, что я его не принимал в расчет. Что же произошло? Осветив пещеру, принесенными из дома канделябрами, я осмотрел каждый дюйм лаборатории. В дальнем углу, скрытом тенью, древние камни приняли на себя удар дроби, а в выбоинах, несмотря на спешные и брезгливые попытки смыть их, остались пятна крови и плоти. Так же в том углу я нашел смятый пожелтевший лист, очевидно, вырванный из дневника. На том листе написано единственное слово: «Живи». Вильям Эшер сделал свой выбор, он ценой свой жизни отпустил свою возлюбленную, которая возможно никогда его не любила. И сейчас в моей груди кипят противоречивые чувства, страшный котел любви, ненависти и ужаса. Я сел за этот стол сразу же как только поднялся из пещеры, я говорил себе что мне нужно время для того чтобы осмыслить знания, за которыми я гнался последние дни. Я получил что искал, но вместо четкого ответа судьба, рок или сам Дьявол предоставил мне выбор. Он сжег смятением и горем мою душу, в золе которой пророс грех ненависти, он показал пример и вложил в руки оружие мести. Я стою посреди пропасти, и любой шаг означает гибель. Я уверяю себя, что этот выбор мне не под силу, хотя на самом деле я сделал его уже давно. Мне необходимо только зажечь черные свечи, пролить кровь и воззвать к смерти.
"Веди меня" Ты врос в мое сердце Когда я истекаю кровью, тебя мучает боль Мы, должно быть, знакомы Одно тело – два имени Ничто не может нас разлучить Мы были зачаты как двойня Когда ты плачешь – мне хорошо Моя душа кормится с ладоней твоего страха Веди меня, держи меня Я чувствую тебя – я тебя не оставлю Ты вмонтирован в мое сердце Две души распирают одну кожу И когда я говорю – ты замолкаешь Ты умираешь, когда я этого хочу* Когда ты плачешь – это я тебе дарю Детей страха, свои слезы Веди меня, держи меня Я чувствую тебя – я тебя не оставлю Две картины – единая рама Одно тело, но два разных имени Два фителька одной свечи Две души в одном сердце Веди меня, держи меня Я чувствую тебя – я тебя не оставлю
Не мертво то, что в вечности пребудет, Со смертью времени и смерть умрет.
1. Карвен Тема: Примирение невозможно. Условие: Жизнь после предательства близкого человека. Не мертво то, что в вечности пребудет, Со смертью времени и смерть умрет.
Да-а,Эдгар По может приветствовать своего достойного ученика.В описании самого дома и его атмосферы чувствуется умение создавать романтически-мистическую обстановку. Правда,мне показалось,что поведение Мэри не очень психологически мотивировано,т.к. редко сбегают из дома жены после второго месяца замужества.Хотя...чего в жизни ( и в книгах) не бывает. Как я поняла,сама тема подразумевает трагический финал для изменницы, а жаль...Ведь характер героя более сложен,чем обусловлен в задании.
Мэри здесь выступает только катализатором, который подталкивает героя в объятия рока и его собственных стремлений. Какие чувства и мотивы бушевали в его головке не известно, может она с самого начала планировала такой побег, вот только просчиталась с выбором мужа и его состоянием(которое он проиграл в карты). В общем я хочу сказать, что ее образ тут не нужен, а потому не раскрыт совсем.
На самом деле что произойдет с изменницей после ритуала мы тоже не знаем. Оба герои верили в его эффективность, а вот что в действительности... Здесь главное сам выбор. Веря в возможность жестокой мести герой соглашается применить ее. Но тут встает вопрос о том, что именно послужило стимулом? Разбитая любовь, ненависть, инерция(стремление идти по проторенной Эшером дорожке), или наоборот нежелание повторять его действия? До самого последнего слова в дневнике герой шел по следам Эшера, и возможно, этот последний губительный шаг он сделал только из-за того, чтобы избавиться от тяжелого груза совпадений, желая приобрести индивидуальность.
Не мертво то, что в вечности пребудет, Со смертью времени и смерть умрет.
Мне не кажется,что образ Мери лишний, иначе герой не так сильно воспринимал измену жены Эшера и вобще не пошел бы искать тайну умершего.Жаль,что не сказано,почему Эшер сделал такой выбор- такому мастеру психологического анализа,как ты, это по плечу.Ирэн
Прочитала - в действительности, по настроению и образам очень похоже на творчество Эдгара По) Очень понравились описание самого имения и пещеры, создает такое унылое и мрачное настроение - быстро проникаешься самой сутью рассказа, что очень важно. Но мне кажется, что в принципе финал рассказа можно считать открытым - сделать выбор-то он сделал, но вот решится ли? Совсем ли та часть, любящая Мэри, исчезла и позволит ли уничтожить, стереть с лица замли человека, которого он любил? Тут, мне кажется, спорный вопрос. Если сам он бежал от собственных ссор и проблем в имение, то хватило ли бы у него воли и смелости на такой поступок? У меня создалось впечатление, что к такому выбору подтолкнуло только стечение обстоятельств - не будь их, стал бы он мстить? В общем, сплошные вопросы, ответы на которые для каждого будут свои)))
Финал и есть открытый, но сам поступок не так важен, как намерение его совершить. Если бы не обстоятельства естественно он не стал бы мстить - так как прежде всего у него не было бы для этого никакой возможности. Но тут у него есть и средство и инструкция и даже проторенная дорожка, проложенная чувствами и действиями его предшественника. Так же на конечный выбор повлияло желание не быть "как он". Не повторять чьего-то пути, а пойти по своему, даже если придется за это заплатить такую цену.
ЗЫ: Эшер это умершей алхимик, а имя главного героя от чьего лица идет повествование мы не знаем.
Ирэн, образы Мэри и Эшера - только мотиваторы. Конечно у каждого из них своя история, но это уже тема для другого рассказа
Не мертво то, что в вечности пребудет, Со смертью времени и смерть умрет.
Карвен, честно говоря я потрясен. Так написано... Буквально читал не отрываясь ни на что, на одном дыхании. Слов нет. Только аплодисменты Кто умер, но не забыт, тот бессмертен.
Карвен,что такое было в душе героя,что определило вообще его способность на ТАКУЮ месть.И за что мстить? За то,что полюбила другого? Но это настолько глупо и не вяжется с интеллектом героя,что кажется-он подсознательно искал причину для мести.Хотя ,может,я ошибаюсь.Конечно,формат короткого рассказа не позволил сделать образ более объемным.Ирэн
Карвен, мне понравилось. Мне понравилось не сколько раскрытие, сколько раскрытие психологического характера. Если честно, то я предполагал, что будет возможность увидеть рассказ про отношения у людей в семье и относительно любви. Честно говоря, кода я прочитал в первый раз, то был слегка шокирован. Не могу передать это словами. Я доволен раскрытием той темы, которую дал тебе. Сожалею, что не сумел закончить свой рассказ. Кто умер, но не забыт, тот бессмертен.
Однако, мистер Карвен, вы как всегда на высоте. Безусловно, что выбор, представший перед главным героем, дает возможность возможность раскрыть психологию его характера, проследить то, как он постепенно, медленно, но неуклонно приближается к тому моменту, который выведет его из этой проклятой череды совпадений его жизни с жизнью Эшера. Хоть конец, как мне кажется, можно считать открытым, я полагаю, что ГГ сделал не такой выбор, как Эшер. Эшер, если не ошибаюсь, знал свою жену довольно долго и любил ее, даже не смотря на то, что она бросила. ГГ же был женат лишь два месяца и, хоть он и тоже любил свою жену, но из-за недостатка опыта, он он мог простить ее. К тому же, в конце, он был слишком одержим поиском различия между своей жизнью и жизнью Эшера. Возможно именно это и привело его к такому решению. Однако, это всего лишь мои домыслы. Спасибо за рассказ. "Огонь - это опасность," - говорит трус. "Огонь - это интрумент," - молвит глупец. Я же скажу, что огонь - это оружие, друг, состояние души. А смел враг или труслив... хм, он горит одинаково быстро.
Прежде всего, уважаемый читатель, решившийся на столь смелый шаг - открыть тег спойлера и посмотреть краткую рецензию вашего скромного слуги на рассказ одного из Мастеров, рядом с которым ему посчастливилось начать свой творческий путь, - осмелюсь предупредить тебя об одном нюансе моего восприятия данного текста. Так повелось, что мою нежную, трепетную любовь к повествованию в стиле личного дневника невозможно не заметить. Потому моё восприятие преломляется сквозь сие странное пристрастие к подобного рода литературе. Однако же, спешу заверить тебя, читатель этих безумных строк, что я приложу все усилия, дабы оценить текст беспристрастно, здраво, разумно и наиболее полно. Потому, если ты всё ещё читаешь мои слова, позволь мне перейти к самой важной части. Стиль господина Карвена всегда вызывал у меня очень смешанные чувства. С одной стороны я постоянно видела его творческий рост, то, как человек совершенствует свой навык выражения мысли, как быстроходным судном движется к стране литературных гениев его несомненный талант. С другой стороны, растущий уровень требовал и регулярного повышения планки оценивания литературного произведения. И здесь-то моя судьба столкнула меня с первым подводным камнем: совершенство недостижимо, а это значит - всегда есть, к чему придраться. Несмотря на не подвергаемый сомнению факт, что стиль рассматриваемого мною текста великолепен, жив, активен и способен перенести читателя не просто в плоскость восприятия произведения, но в его мир, кропотливо созданный автором, моё впечатление нарушила временами соскальзывающая плавность повествования. Боюсь показаться бестактной или голословной, но от абзаца к абзацу мне всё больше стало казаться, что господин Карвен тратил невероятно много сил на создание великолепнейших описательных и психологических композиций, от чего прочность сюжетной цепочки находила в себе трещины на связующих звеньях. Я не исключаю возможности ошибочного впечатления, вызванного позорной узостью моего кругозора и воистину слабым овладением предмета. И всё же я нескромно позволяю себе высказаться с точки зрения читателя, и выражаю свою надежду, что автор соблаговолит простить мне такое допущение. В своей нестройной и падкой на крайности рецензии я всё же должна высказаться о теме рассказа. И трепетно произнося слово "тема", я вовсе не касаюсь вопроса заголовка или рамок, в которые был поставлен уважаемый автор ввиду условий Литературного конкурса. Я смею начать разговор о теме произведения, увиденной лично мной, прочитанной как в строках, так и между строк, нежно взлелеянной моей фантазией и пущенной в долгий и изнурительный полёт по капризному, непостоянному воздушному потоку неосязаемых мыслей. Мои глаза помогли мне увидеть одинокого сердцем человека, пустого, инертного последователя фортуны, слугу всемогущего рока, яркий пример почти что презираемого мною типа мужчин. Я не могу брать на себя ответственность заявления, что автор старался создать героя, коему мне, как читателю, пристало сопереживать, но заявляю, что во мне подобный персонаж положительных чувств не вызывает. Даже вспоминая о человечности и горюя над судьбой господина N, попавшего в круговорот скорбной памяти и почти мистических событий, я скриплю зубами от упоминаний о мести, о его слабости в семейной жизни, о поиске лёгкого пути, о бегстве. И тем самым, герой вызывает во мне столь яркие эмоции, что я не могу остаться при шляпе или проявить скупость и не бросить к ногам автора букет прекраснейших цветов. Мои аплодисменты господину. И всё же выбор, тяжёлый выбор ослабшего душой человека. Трагичная судьба его клиента, довлеющая над ним, пускающая ядовитые корни в его тело, пользуясь дневником покойного. Тема этого выбора, несомненно, важна. Сама по себе она уже формирует значительную часть образа, но... не хватило. Прости меня, многоуважаемый читатель, прости меня, автор, пред чьим искусством я преклоняю колено. Я не могу объяснить своих чувств. И хотя я обрывками ловлю в своей чёрствой душе то негодование, то приятное волнение, то новый творческий порыв, я всё же не могу согласиться с последней точкой рассказа. Даже при открытом конце, вашему пути не хватило нескольких последних кирпичиков. Но это единственная высокомерная блажь, которую я себе осмеливаюсь дозволить. Я полагаю, что ещё не раз вернусь к творчеству Господина Карвена в реальности, в чтении и в мыслях.
Рецензия кратко: - стиль хорош; - связующих звеньев не хватает; - линия сюжета в паре мест кажется нарушенной; - герой вызывает отрицательные эмоции; - чего-то не хватило; - при всё вышесказанном, рассказ считаю одним из лучших произведений конкурса. Моё почтение автору.
Сдуру открыл спойлер... И понял, что здесь мне уже точно нечего добавить. Все мои замечания, все то, что только начинало формироваться в некое подобие критики уже высказано ТАМ. Но из позитивных моментов рассказа я просто не могу не отметить то насколько здорово передана атмосфера этого старого, хранящего в себе ужасный секрет особняка. Для большего эффекта рекомендуется употреблять произведение это только после полуночи. Спасибо за приятные минуты. Отличный рассказ.
Размышляйте осторожно, но действуйте решительно, уступайте легко или возражайте твердо.
В принципе я уже все сказала... но на этот раз моя рецензия будет короче, чем обычно. Отличная стилизация, хороший слог. Прекрасная атмосфера, описания, но... на мой взгляд в рассказе не все сложилось. От Карвена все же ждали несколько другого - его трактовки заданных тем всегда очень необычны, но на этот раз, на фоне других его произведений, рассказ уступает. Прочитала, тем не менее, с удовольствием! Литератору, как и художнику, нужна практика, и пускай не все работы выходят одинаково хорошо, любая из них является отличным материалом, чтобы отточить свое умение и узнать что-то для себя новое.
